История Венецианской республики

С Генуей такая политика не проходила. Казус белли[98] был существенней, чем когда-либо, и венецианцы с удвоенными силами напали на своих соперников. Война разрослась на всем Восточном Средиземноморье. Среди Эгейских островов и возле берегов Эвбеи и Пелопоннеса вспыхивали бесчисленные мелкие схватки. В одной из таких схваток генуэзцы по глупости перехватили караван, идущий в Риальто. Большие флотилии регулярно ходили в Европу с восточными шелками и специями. Генуэзцам удалось избежать уничтожения только потому, что венецианский адмирал, командовавший эскортом, отказался рисковать драгоценным грузом и не пустился в погоню. В других случаях им не так везло, например при встрече у западной Сицилии: тогда свыше 1100 генуэзских моряков попрыгали в воду и утонули, а другие шестьсот на двадцати семи галерах были захвачены в плен и переправлены в лагуну.

Между тем оскорбительное высокомерие и заносчивость генуэзцев в Константинополе сделали их еще более непопулярными, чем венецианцев, так что, когда новости об очередных победах венецианского флота стали доходить до императорского дворца, симпатии Михаила изменились. Он тоже вел войну против оставшихся князьков латинского Востока и греческих деспотов Эпира: никто из них не хотел возвращать свои территории восстановленной империи. Такая политика получала мощную поддержку папы и сына Фридриха II, Манфреда Сицилийского. Михаилу отчаянно требовались деньги на восстановление и столицы, и разрушенного флота. Союз с Генуей вместо выгоды вовлекал его в огромные расходы, а в ответ он почти ничего не получал.

К 1264 году в Венецию прибыли греческие послы, и на следующий год был заключен договор, согласно которому республике предлагали привилегии, если и не сравнимые с утраченными, то во всяком случае улучшившие безрадостное положение дел. Но венецианцы не торопились. На византийском Востоке царила сумятица, а пока будущее Европы оставалось неопределенным, не было смысла принимать на себя обязательства. Только в 1268 году республика наконец решилась принять предложение Михаила. Даже и в этом случае согласилась не более чем на пять лет перемирия. В этот период, однако, венецианцы обещали соблюдать принцип ненападения и не помогать врагам империи, а также освободить греческих пленных, содержавшихся на Крите, Модоне и Короне, трех главных оплотах, оставшихся у них в Эгейском море. В ответ император обещал уважать венецианские поселения и в Греции, и на архипелаге и снова разрешил венецианским купцам свободно жить, путешествовать и торговать во всех своих владениях. Его условия были как нельзя более кстати. Двух вещей, правда, недоставало: трех восьмых от доходов и эксклюзивности, которая была у них раньше, ибо Михаил выдвинул условие, что генуэзцы сохранят данные им права. Он сознавал опасность старой политики, при которой одной из республик давалось полное преимущество за счет другой. С этих пор между ними настанет свободная конкуренция. И Михаилу будет выгодно такое соперничество, при этом менее привилегированный соперник не станет создавать враждебных альянсов.

Несколько краткосрочных перемирий имели длительный успех. Венеция одним махом восстановила свое торговое первенство в Леванте, а ведь семь лет назад она считала, что навсегда утратила влияние. Своим реваншем она частично была обязана удаче, но многое зависело от дипломатичного и хитроумного дожа Дзено и его советников. После ратификации договора он через несколько недель скончался и оставил после себя народ, почти забывший о своем недавнем унижении. К людям вернулось самоуважение, и они снова суверенностью смотрели в будущее. В благодарность дожу и следуя традиции пышного и роскошного церемониала, которым с самого начала было отмечено его правление, Дзено похоронили с такими почестями, какие могла устроить только Венеция. Дожа положили в еще недостроенную церковь Санти Джованни э Паоло. Там, в юго-западном углу, до сих пор сохранилась часть гробницы — барельеф с изображением восседающего на троне Христа и обступивших его ангелов.

Глава 12 РАСПЛАТА ЗА ГОРДЫНЮ (1268–1299)

Как горько, что имя его, звучавшее как боевой клич, столь часто возбуждало гнев солдат на тех полях, где сам Варнава пал за христианскую веру, как часто, окрашивая напрасной кровью волны Кипрского моря, следовали они, в покаянии и стыде, за Сыном утешения![99]

Дж. Рескин. Камни Венеции