История Венецианской республики

Тем не менее великая герцогиня не была окончательно покинута мужем; весной 1578 года она умерла при родах. Меньше чем через два месяца, 5 июня, Франческо и Бьянка поженились — хотя из-за необходимости соблюдения траура прошел еще год, прежде чем о браке было объявлено публично. Соответственно только в июне 1579 года великий герцог отправил особого посла к дожу да Понте, сообщив ему о своем браке и добавив особую просьбу: Венеция могла бы выразить свое удовольствие и радость по поводу бракосочетания Франческо, объявив его жену дочерью республики. Эта просьба была повторена во втором письме, от самой Бьянки, в котором она радовалась укреплению связей между Венецией и Тосканой, которое, без сомнения, принесет ее брак, и выражала решимость полностью соответствовать тем ролям, которыми она одинаково гордится: любящая супруга великого герцога и верная дочь светлейшей (Serenissima) республики.

Столь быстрое возвышение объявленной вне закона до самого высшего титула, который республика могла пожаловать женщине, могло бы вызвать множество вопросов. Однако сенат почти без колебаний дал свое одобрение, одновременно возведя отца и брата Бьянки в звание cavaliere и сделав их членами высокопоставленной делегации, возглавляемой патриархом Аквилеи, которая должна была представлять республику на столь долго откладываемом торжестве бракосочетания во Флоренции в следующем октябре. В свою очередь, юная великая герцогиня была верна своему слову, в течение следующих восьми лет никогда не забывая о своем венецианском происхождении и не упуская возможности посодействовать интересам родного города.

Но у нее и у ее мужа были враги во Флоренции, и самым опасным из них был ее деверь Фердинандо де Медичи, кардинал с четырнадцати лет, который, за неимением у Франческо детей мужского пола, считал себя наследником престола. Бьянка все еще не могла подарить своему мужу сына, и это было для нее источником постоянного беспокойства. Один раз, в 1576 году, она пошла на притворную беременность и роды и утверждала, что ребенок, которого тайно принесли к ней в покои, ее собственный. Но ее муж обнаружил обман; теперь, десять лет спустя, она попыталась повторить ту же хитрость, но план снова не удался. Это была ее последняя попытка: еще до конца следующего года она и ее муж скончались.

То обстоятельство, что Франческо и Бьянка умерли внезапно, в расцвете сил, в течение двух дней друг за другом, и, несмотря на взаимное недоверие между братьями, кардинал Фердинандо тогда действительно наносил им визит, неизбежно привели к обычным сплетням и подозрениям. Ходили слухи об отравленном фруктовом пироге, который, как думали некоторые, приготовил Фердинандо, но другие придерживались мнения, что, наоборот, пирог состряпала сама Бьянка для своего деверя. Согласно этой последней версии, недоверчивый кардинал осознанно испытал его на Франческо, при этом охваченная ужасом Бьянка, увидев агонию мужа, схватила свой собственный кусок пирога и проглотила его, это был жест гибельного отчаяния. Кто-то с радостью предпочтет поверить в такую шекспировскую denouement (развязку); однако нужно признать, что при вскрытии трупов, которое Фердинандо немедленно приказал провести в присутствии членов семьи Бьянки, а также всех придворных врачей, не было обнаружено ни следа яда. Причиной обеих смертей, как полагают в настоящее время, почти наверняка была малярия.

Хотя новый великий герцог немедленно сообщил венецианцам о «самой прискорбной двойной потере», которую он перенес, он не позволил похоронить свою невестку вместе с ее мужем. Вместо этого ее тело было завернуто в саван и брошено в общую могилу. Он также приказал, чтобы герб ее семьи стирали, где бы он ни находился, и заменяли гербом первой жены Франческо, Иоанны. Траур был запрещен — так же, из уважения к чувствам Фердинандо, поступили и в Венеции.

Во Флоренции такое мелочное проявление мести, как ни печально, но, по крайне мере, понятно. В родном городе Бьянки это было непростительно. Бьянка заслуживала лучшего. Но сограждане венецианцы никогда ее не забывали; и приятно писать, что дом, где она родилась и провела детство, по соседству с Понте Сторто в приходе Сан-Апонал — один из красивейших уголков Венеции — все еще имеет именную табличку в ее память.

Когда Бьянка Каппелло умерла в октябре 1587 года, дож Николо да Понте уже два года был в могиле. Однако мы немного потревожим его покой и упомянем о еще одном событии, происшедшем во время его правления, которое, будучи незначительным само по себе, было важной и зловещей чертой политической жизни Венеции в тот период: растущее могущество и уменьшающаяся популярность Совета десяти.