История Венецианской республики

Флотом командовал Георгий Антиохский, левантийский грек скромного происхождения, первый обладатель высшего титула норманнской Сицилии — эмир эмиров. Он стал адмиралом[68] и главным министром королевства. Сначала он взял Корфу, который сдался без боя, и охотно принял под командование сицилийский гарнизон в составе 1000 человек. Обогнув Пелопоннес и высадив в стратегических точках вдоль берега другие вооруженные отряды, он взял курс на север до Эвбеи, по пути грабя города. Особенно большая добыча досталась ему в древних Фивах, центре византийского шелкового производства. Оттуда он вывез в Палермо не только тюки дамаста и парчи, но и высококвалифицированных еврейских работниц в целях улучшения производства в королевской шелковой мастерской, бывшей к тому же еще и гаремом. На обратном пути адмирал разграбил Коринф. Его суда — по словам византийского историка того времени Никиты Хонианта (Акоминанта) — «осели в воду так низко, что напоминали больше купеческие, а не пиратские корабли, какими были на самом деле».

Никита прав: это было пиратство. Но не только. У короля Рожера иллюзий не было. Поскольку попытка союза между ним и византийским императором сорвалась, он знал, что это лишь вопрос времени: Мануил, возможно, договорится с Венецией и Священной Римской империей и выступит против него. Его собственные действия ускорят атаку — неплохая вещь сама по себе, поскольку Мануил может нанести удар раньше, чем подготовится, — но он, по крайней мере, завладел стратегическими точкам на Балканском полуострове и Корфу, главном плацдарме, откуда в Южную Италию мог бы прийти любой противник.

Ни один венецианец за просто так ничего не делал, и Мануил дал им дополнительные торговые привилегии на Кипре и Родосе, как и в собственной столице, прежде чем получил то, что хотел, — полную поддержку военного флота республики на шесть месяцев. Тем временем он отчаянно готовил собственный флот, около 500 галер и 1000 транспортных судов — достойный ответ армии, насчитывающей 20 или 25 тысяч человек.

С самого начала этой внушительной объединенной военной силе не благоволили звезды. Хотя встречу назначили на апрель 1148 года, обе стороны сильно задержались: на греков неожиданно напали половцы, племя из степей Причерноморья, которым вздумалось в этот момент перейти через Дунай на территорию империи. Венецианцев задержала смерть дожа Полани. Только осенью два флота встретились в южной части Адриатики и начали осаду Корфу, и только весной армия могла к ним присоединиться. Во главе войска стоял сам император.

По прибытии Мануил обнаружил, что осада идет плохо. Цитадель с гарнизоном Рожера находилась на скале, нависшей над морем, до нее не доставали византийские баллисты. По словам Никиты, греки, казалось, стреляли в небо, в то время как сицилийцы спокойно выпускали на противника дождь стрел и водопад камней. (Непонятно было, как в прошлом году они безо всяких усилий овладели крепостью.) Еще более зловещим выглядело неуклонное ухудшение отношений между греками и венецианцами, дошедшее до кульминации, когда последние заняли соседний островок и начали обстреливать византийские суда. Позднее им удалось завладеть императорским флагманом. Там они устроили спектакль: издеваясь над смуглой кожей императора, надели на эфиопского раба императорские одежды и устроили пародийную коронацию на палубе, так чтобы их видели греческие союзники.

Этого оскорбления Мануил венецианцам не простил. На тот момент, однако, они были его союзниками, и заменить их никто не мог. Благодаря природному терпению, такту и обаянию он восстановил отношения и взял руководство осадой на себя.

К концу лета Корфу пал, возможно, из-за предательства. Если верить Никите, командир гарнизона впоследствии поступил на службу к императору. Радость Мануила, должно быть, была омрачена, когда он услышал, что Георгий Антиохский через Дарданеллы и Мраморное море привел к самым стенам Константинополя флот из сорока кораблей. Высадка, к счастью, была предотвращена, но сицилийцев это не смутило: они проплыли до Босфора, разграбив несколько богатых вилл на азиатском берегу, а на обратном пути вдобавок выпустили еще и одну или две стрелы в сад императорского дворца. После возвращения Корфу Мануил не смог закрепить победу. Ему срочно пришлось уехать на север — подавлять очередной бунт на Балканах, к которому Рожер, чьи дипломатические сети протянулись далеко за пределы Сицилии, вполне мог приложить руку.