История Венецианской республики

Второй вклад в жизнь государства Совета десяти в первые годы его существования даже еще важнее, чем первый. Кризис с Феррарой выявил серьезные недостатки конституции: невозможность быстро принять решение по главным государственным вопросам и столь же медленное выполнение решений. Боясь сосредоточения власти в одних руках, венецианцы очень сильно снизили ее эффективность. Все важные решения ратифицировались Большим советом, который после десятилетия ограничения (serrata) разросся до 1000 человек. Такая крупная организация была вынуждена делиться на комитеты так называемых savii, старейшин-экспертов по определенному вопросу. Некоторые из них являлись чиновниками, наподобие министров, хотя и обладали меньшей властью. В самом деле, в середине столетия коллегия (collegio) с дожем и его советниками напоминала полноценный кабинет министров. В это время главные политические вопросы, например: «Как удержать Феррару при постоянных угрозах со стороны папы?», выносились на пленарное заседание совета. Получалось, чем серьезнее вопрос, тем более громоздкий аппарат занимается его решением.

Все изменилось с появлением Совета десяти. Действуя, как всегда, в согласии с дожем и его советниками, они принимали решения, равносильные решениям Большого совета. Таким образом, появлялась возможность оперативно реагировать на проблему. Насколько же велика была потребность ускорить административную машину, чтобы такой институт, как Совет десяти, создали так стремительно! Однако это случилось и было прямым следствием заговора Тьеполо. Баймонте совершенно не преуспел в своем деле, но того, чем ему будет обязана Венеция, не могли предугадать ни он, ни она.

Глава 15 ВЛАДЕНИЯ НА МАТЕРИКЕ (1311–1342)

Зачем дож посылает мне столько свинца? Его хватило бы покрыть всю колокольню на Сан Марко.

Мастина делла Скала при получении от дожа письма в свинцовом футляре

В августе 1311 года, когда умер Пьетро Градениго, в Венеции преобладало чувство всеобщего облегчения. Он был могущественным дожем — слишком могущественным, по мнению большинства его подданных, — и не слишком мудрым. Упрямый и своевольный, слушающий чужое мнение только для того, чтобы лучше выразить свое, умерев, он оставил республику в гораздо худшем состоянии, чем принимал ее. Еще не улеглось потрясение от заговора Тьеполо и его последствий, торговля едва ли не совсем исчезла, папский интердикт оставался в силе. Неудивительно, что опасаясь проявлений враждебности к тому, кто поссорился с церковью, его без всяких церемоний отнесли в муранское аббатство Санто Чиприано и захоронили там в могиле без надгробия.

Вполне понятным было желание, чтобы преемник как можно меньше походил на покойного дожа. Сначала избиратели чересчур отклонились в противоположную сторону, выбрав бывшего сенатора Стефано Джустиниани, который от такой почетной должности сбежал в монастырь. Следующим был избран некто Марино Дзорци (который был еще старше) по той лишь причине, что он как раз в этот момент проходил под окнами Дворца дожей с мешком хлеба, чтобы раздать его нищим в ближайшей тюрьме. Историк XV века Марино Сануто-младший так объясняет его избрание: «Его почитали за святого, таким он был добрым и таким католиком, к тому же он был богат».

После Градениго вся Венеция хотела видеть именно такого дожа — личность безобидную, если не особо отличившуюся на дипломатическом поприще, то уважаемую, с кучей денег и щедрой рукой, их раздающей. Репутация благочестивого человека — о его благочестии свидетельствовало то, что несколько лет назад он основал сиротский приют и завещал ему состояние, — была самой необходимой чертой для дожа, собирающегося преодолеть интердикт.