История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Договоренности 1606 г. поначалу казались непрочными. Император Рудольф все еще мечтал в своем пражском уединении об изгнании турок и наказании зачинщиков восстания Бочкаи. Однако в начале 1608 г., когда уже прошло больше года и гайдуки, не желая сражаться на стороне Рудольфа против венгерского дворянства, стали проявлять недовольство, был созвано государственное собрание. Венский мирный договор на нем был ратифицирован, а религиозные разногласия улажены под председательством эрцгерцога Матвея. Эрцгерцог также нашел у венгерских представителей поддержку своей идее насчет отречения его брата. Рудольф, столкнувшись с единой позицией австрийских, моравских и венгерских сословий, действительно передал Матвею власть над этими землями (сохранив за собой престол Богемии до 1611 г. и титул императора вплоть до своей смерти в 1612 г.). Ценой, которую Матвей заплатил за корону, была реставрация корпоративной системы власти почти в полном объеме, как это было при Ягеллонах сто лет назад. «Предвыборные законы» 1608 г. лишали монарха единоличного права объявлять войну или мир без согласия национальных собраний. Палатин был уполномочен целиком и полностью заменять монарха в его отсутствие. Один из законов увековечил довольно важное завоевание предшествующего века: создание отдельной палаты в парламенте для группы наследственных баронов, появившихся при Фердинанде I (группы, куда входили магнаты с титулами графов и даже герцогов империи, что лишь подчеркивало исключительность их заслуг). На том же заседании парламента короля обязали отвечать за снабжение крепостных гарнизонов, попросив его удалить иностранных наемников и назначать офицерами только венгров. Ему не дозволялось в будущем издавать хартии, гарантирующие самоуправление городам, а законодательство, регулирующее свободную миграцию крестьянства, было отдано на усмотрение администрации комитатов. Однако представительство сословий не было достаточно сильным и не ставило перед собой вполне ясных целей, чтобы на деле иметь возможность ограничивать власть правительственных чиновников.

Ситуация в Трансильвании оставалась в высшей степени нестабильной в течение нескольких лет после подписания мирных договоров. Бочкаи умер в конце 1606 г., а его заместитель и преемник Жигмонд Ракоци был смещен в марте 1608 г. Габором Батори с помощью гайдуков. Привлекательный и эксцентричный гуляка и вольнодумец Габор, по характеру очень похожий на последнего князя из известной династии, за пять лет правления ухитрился растерять почти всех своих сторонников как внутри, так и за пределами Трансильвании. Большинство из его инициатив не были результатом тщательно обдуманных и взвешенных планов. Он начал свое правление, унизив магистраты гордых саксонских городов Надьсебен (Сибиу) и Брашшо (Брашов). В 1611 г. атаковал Валахию, чтобы восстановить трансильванскую гегемонию над румынскими княжествами, чем вызвал приступы гнева как в Порте, так и в Польше. Батори пережил несколько заговоров, часть из которых планировалась в королевской Венгрии, пока, наконец, его бывший советник Габор Бетлен не сменил его при поддержке Османской империи.

Должно было пройти какое-то время, чтобы забылись некоторые подробности восхождения Бетлена на престол, особенно после того, как в 1616 г. ему даже пришлось осаждать своих собственных солдат в крепости Липпа, чтобы передать ее, как он и обещал, туркам за оказанную ими помощь. За год до этой осады он был со скрипом признан Веной, теперь же его сразу объявили там предателем и даже подержали неудачную попытку одного из претендентов убрать его силой. Тем временем, однако, необычайные организационные способности и политический гений Бетлена стали оказывать свое воздействие на Трансильванию. Его личность и достижения часто сопоставляют с образом Матвея Корвина, и он, несомненно, в чем-то был похож на первого короля Венгерского Ренессанса. В случае с Бетленом вполне уместно говорить о «венгерском Макиавелли», поскольку это не будет анахронизмом с собственно исторической точки зрения. Выходец из дворянской семьи среднего достатка, вынужденной покинуть комитат Темеш из-за прихода турок, Бетлен не приобрел мировоззрения магната даже тогда, когда стал советником князя, а затем сам стал князем. Для этого венгерского государственника par excellence[12] добродетель как таковая определялась исключительно способностью человека воспользоваться теми благоприятными обстоятельствами, которые предоставляются ему судьбой, во имя осуществления исторической необходимости. Концепция политической мудрости в том виде, как она разрабатывалась Макиавелли, прекрасно согласовывалась у Бетлена с его кальвинистской верой в предопределение.