История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Реформы Марии Терезии начались уже в 1742 г., когда Австрийская государственная канцелярия была отделена от Придворной канцелярии. В 1746 г. был создан общий директорат торговых дел, а в 1749 г. под руководством графа Фридриха Вильгельма Хаугвица была преобразована почти вся административная система, нацеленная на подавление власти господствовавших сословий и отмену налоговых привилегий дворянства во всех родовых имениях династии Габсбургов. В том же самом году канцелярии Австрии и Богемии были заменены единым учреждением Directorium in publicis et cameralibus, тогда как административная и судебная власти оказались разделенными на самом высоком уровне путем создания института верховного судейства (Oberste Justizstelle). И хотя в 1761 г. австрийская и богемская канцелярии появились вновь, это уже была единая организация, не имевшая возможности лоббировать региональные интересы. Опять же в 1761 г. по инициативе канцлера графа (позднее князя) Антона Венцеля Кауница, тайно руководившего рокировкой политических альянсов на европейской арене в 1756 г., был создан знаменитый Государственный совет (Staatsrat), взвешенные рекомендации которого оказывали самое серьезное влияние на политику Габсбургов вплоть до 1848 г.

Хотя компетенция Государственного совета номинально была ограничена родовыми владениями Габсбургов, он эффективно занимался также и венгерскими вопросами. В любом случае он был неким «творческим цехом», где ковались все звенья политики габсбургского просвещенного абсолютизма. Однако первые попытки привлечь Венгрию к общему процессу модернизации империи были предприняты за десять лет до создания Государственного совета и были обобщены в единой сложной программе обновления экономики монархии Габсбургов, стимулирования ускоренного развития всех ее секторов. Это должно было, в определенной мере, компенсировать утрату Силезии и привести к более справедливому, чем прежде, распределению налоговых обязательств на всех подданных.

Предполагалось, что достижению обеих этих целей будут способствовать тарифные соглашения 1754 г. Вдохновленные принципами меркантилизма и монетаризма, авторы программы создали систему внутренних таможен между Венгрией и всеми остальными землями Габсбургов. К западу от этого барьера, особенно в Богемии, промышленность и торговля должны были получать бюджетное финансирование, и хотя сельское хозяйство повсеместно тоже нуждалось в модернизации, ожидалось, что Венгрия станет основным поставщиком дешевых продуктов питания и сырья для индустриальных регионов, оставаясь крупным рынком сбыта их промышленных товаров. Все это обеспечивалось очень низкими пошлинами на товары, поставляемые в Венгрию из Богемии и родовых владений Габсбургов, и очень высокими — на товары, ввозившиеся из-за рубежей империи. Венгерские товары, экспортируемые за границу, также облагались большими таможенными сборами, равно как и промышленная продукция Венгрии, направлявшаяся в западные районы империи. В 1775 г. политика протекционизма по отношению к промышленности Австрии и Богемии была еще более ужесточена.

Новые тарифы носили явным образом дискриминационный характер. В определенной мере, они дали реальный повод ряду просвещенных дворян-экономистов в конце XVIII в. сетовать на «колониальный» характер экономической политики габсбургского двора, усматривая сходство между тем положением, в котором находилась Венгрия, и ситуацией, сложившейся в британских колониях Северной Америки перед Войной за независимость. Для депутатов государственного собрания 1790 г., разочаровавшихся в абсолютизме Иосифа II, но все еще очарованных его просвещенностью и усматривавших свою главную цель в достижении экономической и национальной эмансипации страны, эти параллели были не только хорошей пропагандой, но и почти реалистической интерпретацией текущей ситуации, поскольку главной силой, препятствовавшей осуществлению их цели, являлось венское правительство. Впрочем, если на эту проблему посмотреть в исторической перспективе и с учетом более широкого контекста, можно получить совершенно иную картину. Те историки XX в., которые продолжают трактовать экономическую политику габсбургского двора исключительно как «колониальную», явным образом не сумели разглядеть контуры этой иной картины.