История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Отвращение к культу личности и к идеологическому террору, ненависть к полицейскому насилию, недоумение, вызываемое абсурдностью экономического планирования, и гнев, рождаемый его аномалиями, непреходящее раздражение и полное разочарование в режиме правления — в целом, все это было эмоциями, иногда выплескивающимися в процессе забастовок, эмоциями, которые были характерны почти для всех слоев венгерского населения к тому времени, когда 5 марта 1953 г. умер Сталин. Эта смерть спасла Венгрию, да и весь регион от трагических последствий еще одной волны террора, которая поднялась в Советском Союзе за несколько месяцев до кончины вождя и которую компартии были бы должны «импортировать» в свои страны. Повсеместно начавшаяся борьба за власть и ее исход привели к очень важным изменениям в тоне и в методах, если не в содержании коммунистических режимов. Из двух основных соперников за сталинское наследие и наводивший ужас министр внутренних дел Лаврентий Берия, и Председатель Совета Министров СССР Георгий Маленков — оба ратовали за перемены. После того как первого расстреляли в 1953 г., а второго сняли с должности в 1955 г., их соперник Никита Хрущев при поддержке Анастаса Микояна продолжил антисталинскую линию в противовес министру иностранных дел Молотову. Борьба за власть в «центре империи», как камень, брошенный в воду, вызвала немедленное круговое волнение во всем политическом пространстве, в основном принявшее вид смены кадров в «провинциях», включая Венгрию. Но этим дело не ограничилось: с разрешения, а фактически по настоянию Москвы, во всем советском блоке начался процесс «десталинизации».

Новые хозяева Кремля исходили в основном из понимания того, что гонка вооружений заставляет Восток идти на неизмеримо большие жертвы и прилагать неимоверные усилия по сравнению с Западом, что, в конечном счете, подрывало внутреннюю стабильность восточного лагеря. При этом возраставшее недовольство народов террором и советской эксплуатацией создавало такую ситуацию, когда компартии, сами ослабленные бессмысленными чистками, уже не могли удержаться у власти, не подкрепив свой авторитет экономическими мерами, которые могли бы поднять жизненный уровень населения и обеспечить стране несколько большую самостоятельность. А этого, в свою очередь, было невозможно достичь без серьезного сокращения военных расходов и соответствующего изменения своей внешнеполитической доктрины. Было признано, что угроза прямого столкновения между «империалистическими поджигателями войны» и «миротворцами» из социалистического лагеря не является столь уж неизбежной, что возможно и их «мирное сосуществование». Ракоши, который с 1952 г. стал также и премьер-министром, не уловил новых веяний. Он думал, что скоро, как только завершится борьба за власть в Кремле, все станет «на свои места», и поэтому предпочел ничего не менять в Венгрии. Для ознакомления с «новым курсом» в середине июня 1953 г. его вызвали в Москву, и там в присутствии всех членов партийно-правительственной делегации в унизительной форме советскими руководителями ему был сделан выговор за ту политику, которую он проводил, не просто подражая их прежней манере поведения, но и вследствие их прямых наставлений. Ему указали на недопустимость культа личности, террора, бессмысленной индустриализации и насильственной коллективизации в сельском хозяйстве, а также ужасающе низкого жизненного уровня народа.