История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Напротив, осень 1989 г. действительно стала временем подведения итогов и, следовательно, началом нового этапа. Роспуск ВСРП и появление временной Конституции в октябре 1989 г. оказались явлениями поворотными. После них движение вспять было уже невозможным: они разрушили законодательный и политический фундамент однопартийного государства — жизненно необходимый для системы коммунистического тоталитаризма и обладающий особой прочностью элемент. Теперь восстановление этой системы могло быть осуществлено только с помощью еще одной революции или, точнее, контрреволюции. Правда, венгерская «революция» 1989 г. коренным образом отличалась от событий в Чехословакии, Восточной Германии и Румынии, где перемены произошли неожиданно, а «разрыв с прошлым» — во всяком случае внешне — оказался более драматичным. Но в Венгрии также не было и периода участия во власти, как это произошло в Польше, где «конструктивной» части оппозиции были предложены четыре места в кабинете Мечислава Раковского еще в сентябре 1988 г., до начала развернувшихся в Польше дискуссий круглого стола. В Венгрии последний шанс на совместное участие во власти был упущен в связи с неудачей Пожгаи стать президентом новой республики в результате референдума в ноябре 1989 г., на котором было решено отложить выбор главы государства на период после всеобщих выборов.

Можно также утверждать, что деятельность последнего парламента, избранного еще при коммунистах, а также политика правительства Немета осенью — зимой 1989–90 гг. во многом были следствием ancien r'egime.[45] Несколько мин замедленного действия после своей отставки кабинет Немета в самом деле оставил: например, неясный статус национальных средств массовой информации, что породило горячие поли- тические дебаты в течение нескольких лет после ухода этой команды из власти. У многих вызвали также недовольство вскрывшиеся факты постоянной слежки службой безопасности Министерства внутренних дел за несколькими оппозиционными политиками. Следует также подчеркнуть, что обстоятельства мирного и поэтому излишне растянутого переходного периода дали возможность, как отмечалось ранее, части старой элиты, ответственной за тяжелое положение Венгрии, поменять свою административно-политическую власть на чисто экономическую.

Но, в целом, это не были арьергардные бои коммунизма или же агония парализованной системы. Институциональные основы государственного социализма были потрясены событиями 1989 г. И в этом немалую роль сыграл кабинет министров: освободившись от партийного контроля, он создал Агентство национальной собственности, которому поручил надзирать за процессом приватизации; издал декрет о равенстве всех религиозных деноминаций (Управление по делам церквей было упразднено еще в июне 1989 г.); подготовил соглашение о выводе советских войск; проработал вопрос о вступлении Венгрии в Совет Европы. Все эти шаги правительства принадлежат уже новой эпохе. Основные столкновения интересов в одновременно проводимой кампании по выборам в стране подтверждают это впечатление. Соперничество между новой Венгерской социалистической партией (МСП) и оппозицией в целом отступило на задний план под воздействием все более ужесточившейся борьбы между оппозиционными партиями, особенно между двумя самыми влиятельными из них: МДФ и СДС (первая — выдавала себя за христианско-консервативную, умеренно реформистскую «силу спокойствия», уходящую корнями в национальную традицию, а вторая — подчеркивала свой крайний антикоммунизм, а также современные либеральные западнические настроения).

Если рассмотреть мой выбор еще с одной точки зрения, то он, как и любой другой, является условностью, которая применяется в основном для удобства. При концентрации внимания на иных аспектах перехода — на создании экономики рыночного типа как на практике, так и в сознании людей, на формировании менталитета, соответствующего правовому, демократическому, многопартийному государству, на интеграции в Европу и т. д. — мы, естественно, выявим иные временные рубежи и ориентиры, многие из которых еще скрыты от нас пеленой времени, а их анализ и оценка — дело будущего. Весьма сомнительно, что мы уже сегодня обладаем достаточной временной дистанцией, необходимой для анализа последних этапов правления Кадара методами историографии. И совершенно ясно, что мы вообще еще не дистанцированы от событий, порожденных 1989 г. В настоящем эпилоге отнюдь не преследуется цель дать оценку основным событиям новейшей истории или же тем тенденциям, которые проявились в процессе экспериментального перехода общества от коллективизма и однопартийной диктатуры к рыночной экономике и политическому плюрализму. Это была бы неслыханная, невообразимая дерзость. Тем не менее, считаю своим долгом дать краткий фактографический перечень этих событий и тенденций.