История веры и религиозных идей. Том 1. От каменного века до элевсинских мистерий

Так или иначе, это последнее событие меняет отношения между Баалом и Илу. Кроме того, строй и ритмы вселенной обретают свою нынешнюю форму. Когда, как значится после пропуска в тексте, два посланца сообщили Илу, что они нашли тело Баала, он сел на землю, разорвал свои одежды, бил себя в грудь, расцарапал лицо; короче, проявил ритуальную скорбь, как это было принято в Угарите. "Баал умер!", кричал он. "Что станет с людьми?".[366] Внезапно негодование и жажда мести отступают. Илу ведет себя как истинный бог-космократор; он понимает, что жизнь вселенной оказывается под угрозой из-за смерти Баала. Илу просит свою жену выбрать одного из их сыновей преемником Баала на царском троне. Асират выбирает Атара, «Ужасного». Но сев на трон, тот видит, что трон ему велик, и заявляет, что не может быть царем.

Тем временем Анат отправляется на поиски тела. Найдя его, она кладет его себе на плечи и отправляется на север. Похоронив его, она жертвует много скота для погребального пира. Спустя некоторое время Анат встречает Муту. Схватив его, "она режет его ножом; через сито просеивает его; на огне поджаривает его; мельницей размалывает его; на полях она засеивает его, и птицы поедают его".[367] Анат выполняет род ритуального убийства, поступая с Муту, как с колосом злака. Такой вид смерти характерен для растительных богов и духов. Можно задуматься, не по причине ли именно такого типа аграрной смерти Муту позже вернется к жизни.[368]

Как бы то ни было, существует связь между убийством Муту и судьбой Баала. Илу кажется, что Баал жив и что "жир капает с неба и мед течет в водах" (это напоминает библейские образы, ср.: Книга Пророка Иезекииля, 32:14; Книга Иова, 20:17). Он разражается смехом и объявляет, что будет сидеть и отдыхать, потому что "победоносный Баал жив, Царь Земли существует" (Driver, p. 113). Но подобно тому, как Йамму вернулся к жизни, Муту возвращается через семь лет и жалуется на то, как с ним поступила Анат. Он жалуется и на то, что Баал отнял у него власть, и противники начинают борьбу снова. Они бьются друг с другом, бодаясь и лягаясь, как дикие быки, кусают друг друга, как змеи, пока не валятся на землю, причем Баал оказывается сверху. Тут богиня солнца Шапаш сообщает Муту предупреждения Илу о том, что продолжать борьбу бесполезно, и Муту подчиняется, признавая власть Баала. После некоторых других эпизодов, понятных лишь частично, Анат получает весть, что впредь царствовать будет Баал, открывая эру мира, когда у быка будет "голос газели, а у сокола голос воробья".[369]

§ 52. Религиозные взгляды ханаанеев

Некоторые авторы видят в этом мифе отражение ежегодной смерти и возрождения растительности. Но в Сирии и Палестине лето не приносит «смерть» растительной жизни; напротив, это сезон плодов. Землевладельцев страшит не зной, а продолжительная засуха. Поэтому более вероятно, что победа Муту напоминает о цикле из семи засушливых годов, отзвуки которого есть в Ветхом Завете (Бытие 41:2; Вторая книга Царств 24:13 и сл.).[370]

Однако интерес этого мифа выходит за пределы его возможных связей с ритмом растительности. Действительно, эти трогательные и иногда «зрелищные» события являют нам специфический образ божественного существования, а именно: образ жизни, включающий поражение и «смерть», «исчезновение» через погребение (Баал) или расчленение (Муту), за которыми следуют, более или менее периодически, «возрождения». Такой тип существования, одновременно и прерывистый, и цикличный, характерен для богов, управляющих растительным циклом. Однако в этом религиозном творении есть новизна цели: интегрировать некоторые негативные аспекты жизни в единую систему антагонистических ритмов.

В конечном счете, битвы Баала, его поражения и его победы, обеспечивают ему власть над небом и землей. Но Йамму продолжает царствовать над морем, а Муту остается господином подземного царства мертвых. Мифы свидетельствуют о первенстве Баала и тем самым о вечности жизни и норм, управляющих космосом и человеческим обществом. И в тех же мифах находят свое оправдание негативные аспекты, представляемые Йамму и Муту. То, что Муту — сын Илу, и, главное, то, что Баал не способен уничтожить его, утверждает нормальность смерти. Смерть оказывается, в конце концов, условием sine qua поп жизни.[371]

Можно предположить, что миф о борьбе Баала с Йамму воспроизводился во время празднеств Нового Года, а миф о стычке между Баалом и Муту — в сезон жатвы; но текстов, подтверждающих такое предположение, нет. Можно также предположить, что царь, который, как известно, играл важную роль в культе — представлял Баала в этом мифо-ритуальном сценарии; но все это — не наверняка. Жертвоприношения рассматривались как пища для богов. Система жертвоприношений напоминает ту, которая описана в Ветхом Завете; она включала всесожжение, жертвоприношения или предложение «мира» и «согласия» и искупительные жертвы.