История Византии

Никифор не колебался в принятии решения, и в начале апреля он прибыл в столицу. Вринга, услышав о том, что императрица вызвала Никифора Фоку, выразил энергичный протест, заявив, что этот военачальник начал представлять собой угрозу для общества и его следует немедленно арестовать. Но Вринга не нашел у нее поддержки. А перед дворцом собрались толпы людей, которые требовали, чтобы Никифору оказали те почести, которых его несправедливо лишили.

И эти триумфальные почести были Никифору возданы; особую окраску им придавала обветшавшая туника Иоанна Крестителя, доставленная из Алеппо, где она долгое время хранилась. Эту тунику теперь несли перед Никифором – «Белой смертью сарацин», – величественно въезжавшим на ипподром. Перед его популярностью Вринга был бессилен. Кроме того, он испытывал страх: военачальник теперь ежедневно проводил консультации с императрицей; если он будет претендовать на трон, то какова будет его, Вринги, судьба? Никифор, к слову сказать, не упустил возможности заявить о безразличии к светской власти и о своем желании удалиться в монастырь, который Афанасий уже строил на Святой горе. Но Врингу это не успокоило. Он втихомолку выстраивал планы по устранению Никифора и, когда все было готово, вызвал своего врага во дворец.

Но Никифор, вместо того чтобы к явиться к Вринге, направился в собор Св. Софии, где публично обвинил евнуха в организации заговора с целью его убийства. Собралась негодующая толпа, к которой вскоре присоединился сам патриарх Полиевкт, ограниченный фанатик, которому набожный аскет-военачальник оказался по душе. Вринга мог только с негодованием наблюдать за происходящим.

Сенат между тем утвердил особые властные полномочия Никифора и обязался не принимать никаких серьезных политических решений без его согласия. Военачальник поблагодарил сенаторов за оказанное ему доверие и после пасхальных празднований вернулся в Анатолию.

В то же время выяснилось, что тайные переговоры, которые Никифор вел с императрицей, закончились обоюдовыгодным соглашением. Никифор будет защищать права двух мальчиков-императоров, а его самого провозгласят соимператором.

Пришедший в полное отчаяние Вринга разыграл свою последнюю карту. Он послал письма двум высокопоставленным военачальникам, находившимся под командованием Никифора Фоки, – Роману Куркуасу и Иоанну Цимисхию, предлагая им посты доместиков схол соответственно Запада и Востока в обмен на предательство своего командира. «Сначала примите командование войсками в Анатолии, – писал он Цимисхию, – затем потерпите немного, и вскоре вы станете василевсом ромеев».

Его доверие оказалось обманутым: Цимисхий сразу же направился к Никифору и показал ему письмо. Вринге того оказалось достаточно. На рассвете 3 июля 963 г. перед всей армией, выстроившейся на обширной равнине прямо за стенами Кесарии, военачальники на древний манер подняли Никифора Фоку на огромном щите и провозгласили императором римлян. Затем, после непродолжительной службы в соборе, он отбыл в столицу.

Но даже теперь Вринга отказывался признать поражение. Из Македонии он вызвал часть европейских войск, традиционно испытывавших недоверие к анатолийцам. Из них несколько отрядов отправились на азиатский берег Босфора, где они должны были реквизировать все суда, которые только найдут там, и переправиться на них в Европу. Так что, когда 9 августа Никифор прибыл со своей армией в Хризополь, он не смог пересечь пролив.

Новопровозглашенный император не был чрезмерно обеспокоен этим обстоятельством: он знал, что по крайней мере некоторые из его сторонников, находившихся в Константинополе, присоединятся к нему под покровом темноты, – так и случилось. Но один из прибывших, его родной брат Лев, принес тревожные новости. Их отец, старый Варда Фока, которому шел сейчас девятый десяток, был захвачен Врингой в заложники.

Вообще-то события развивались более извилисто, чем представлял себе Лев. Старому Варде удалось бежать, и он нашел убежище в соборе Св. Софии. Вринга послал за ним отряд ополчения, но забыл, однако, о воскресной службе: великий собор оказался заполнен прихожанами. Варда был популярной в народе фигурой, и солдат окружила враждебная толпа и силой выдворила их из церкви. Но Вринга, при всех своих отрицательных чертах, не был трусом. Он помчался на коне к собору Св. Софии, пробился сквозь толпу, взобрался на амвон и обратился к народу с речью – угрожая полностью перекрыть поставку продовольствия в город. Но это была пустая угроза, и его слушателей она не испугала. Вринга, весь кипя от злости, решил подождать, пока народ не разойдется, и к полудню люди действительно начали покидать церковь. Тогда Вринга послал за двумя мальчиками-императорами. Он крепко взял их за руки и подвел к старому военачальнику, тихо сидевшему в алтарной части. О содержании последовавшей затем беседы мы ничего не знаем, хотя присутствие мальчиков позволяет предположить, что они тоже могли быть заложниками. Все, что мы знаем достоверно, – Варда позволил себя увести.