История Византии

Однако во время вынужденного отсутствия Иоанна в столице его враги нанесли удар. Вдохновляемая Апокавком, императрицей Анной и патриархом толпа двинулась на дворец, разграбила его и сожгла дотла. Патриарх провозгласил себя регентом, тогда как Апокавк назначил себя префектом города. Семью Иоанна поместили под домашний арест, а сам он был немедленно освобожден от командования армией.

Но оказалось, что заговорщики зашли слишком далеко. Вся армия до единого человека поддержала Иоанна и 26 октября 1341 г. провозгласила его василевсом. Сам он продолжал настаивать на том, что юный Иоанн, даже не будучи надлежащим образом коронован, оставался законным императором и нет оснований сомневаться в искренности слов Кантакузина. Однако фактом оставалось то, что он был провозглашен правителем своей армией – по овеянной веками традиции. И поскольку было совершенно очевидно, что его не признает нынешний режим в Константинополе, гражданская война представлялась неизбежной. Через несколько дней после инвеституры Кантакузина пришло сообщение о его отлучении от церкви патриархом, а 19 ноября Иоанна V Палеолога надлежащим образом короновали в соборе Св. Софии. Диспозиции сторон были обозначены.

И диспозиция Кантакузина оказалась далеко не выигрышной. На протяжении ряда лет ширилась расщелина, разделявшая простой народ и аристократию. Когда враги Византии начали наступать и беженцы хлынули в столицу, положение бедных стало еще более ужасным, и Алексей Апокавк, впервые возблагодаривший судьбу за свое низкое происхождение, смог теперь выставить себя защитником обездоленных – против привилегированных классов. Зараза начала быстро распространяться. В Адрианополе народная коммуна захватила власть от имени регентства, и Апокавк официально признал ее, направив туда собственного сына Мануила в качестве своего представителя. Через несколько недель уже вся Фракия поднялась с оружием, представители землевладельческих классов либо попрятались, либо стремительно бежали. В Фессалониках власть захватила экстремистская антиаристократическая партия, именовавшая себя зилотами (от греческого «зелотес» – «ревнитель»), и на протяжении следующих семи лет там царствовал террор. Иоанн Кантакузин, объявленный вне закона, отлученный от церкви и заклейменный как враг народа, был близок к отчаянию. Само его имя стало использоваться как символ эксплуатации бедных богатыми – тогда как против подобной дискриминации он боролся на протяжении всей своей сознательной жизни.

Иоанн очень нуждался в союзниках. Он отправил срочное послание своему старому другу Умуру, но поскольку эмир находился далеко, Кантакузин обратился за помощью к королю Стефану Душану. Они встретились в июле 1342 г. вблизи Скопье. Стефан, радостный оттого, что у него появилась возможность использовать к своей вящей выгоде свалившиеся на империю несчастья, охотно согласился оказать Иоанну поддержку. Благодаря сербам Кантакузину удалось продержаться на плаву до конца 1342 г. А незадолго до Рождества он услышал о том, что на подходе Умур. Течение начало постепенно менять свое направление. Зимой 1342/43 г. провинция Фессалия высказалась в поддержку Иоанна, а в начале весны ему согласилась подчиниться Македония. Серьезно встревожившийся Апокавк прибыл в Фессалоники со своим флотом, но, когда на горизонте появилась флотилия Умура, насчитывавшая около 200 кораблей, спешно покинул город.

Боевой дух правителей Константинополя стремительно убывал: к этому времени турки уже хозяйничали в европейских провинциях, творя всяческие бесчинства. Императрица испытывала ужас при одной мысли о том, что эти варвары находятся почти у самых ворот столицы, и летом 1343 г. направила послания в Венецию и Геную. Но, зная, что ни одна из республик никогда ничего не сделает просто так, она совершила роковой шаг: за 30 000 венецианских дукатов[99] императрица отдала в залог Серениссиме драгоценные камни из византийской короны. Никогда более их так и не удалось выкупить.

Однако эти действия не принесли императрице никакой пользы – помощи от республик она не дождалась. А по мере того как позиции Иоанна все более упрочивались, некоторые ближайшие сподвижники Анны начали ее покидать. Что касается Апокавка, то поведение Алексея свидетельствовало о его отчаянном положении. Все, кого он подозревал в нелояльности к режиму – а в их число входила практически вся константинопольская аристократия, – были арестованы. Часть полуразрушенного Большого дворца он превратил в узилище – и именно там встретил свою смерть. 11 июня 1345 г. во время регулярного инспекционного обхода группа узников набросилась на Алексея, отобрала топор у одного из рабочих и отрубила своему гонителю голову.