История Византии. Том I

В последние два года правления Михаила заговоры возникали один за другим. Был раскрыт заговор полководцев в Малой Азии во главе с Григорием Таронитом, в мятеже был заподозрен стратиг Диррахия Василий Синадин²⁰, в столице внезапно сгорел в бухте императорский флот, в Италии был обвинен в посягательстве на престол талантливый полководец Георгий Маниак, перебежали к Деляну из Фессалоники несколько придворных сановников Михаила, увезя с собой императорский обоз с казной и гардеробом. Решилась на заговор и столичная чиновная знать во главе с Михаилом Кируларием и Иоанном Макремволитом.

Раздоры вспыхнули среди самих пафлагонцев. Орфанотроф, предвидя близкий конец Михаила, добился усыновления Зоей племянника пафлагонцев, сына Стефана Калафата—Михаила. Император возвел его в достоинство кесаря. Михаил оказался в центре интриг, связанных с вопросом о преемнике Михаила IV. 10 декабря 1041 г. Михаил IV умер, его преемником стал Михаил V Калафат. Зоя в третий раз вышла из своего уединения на политическую арену. Михаил V униженно называл ее «матушкой и повелительницей». Его положение было весьма непрочно.

С особой неприязнью хронисты говорят о том, что Михаил V тотчас принялся «все менять»²¹. К сожалению, известия о его мероприятиях крайне отрывочны и неясны. Орфанотроф был удален из дворца в окрестности Константинополя. С ним отправилась, пишет Пселл, «толпа синклитиков». Это была демонстрация недоверия Михаилу со стороны столичной знати. Действительно, Михаил, по

свидетельству Атталиата,лишь «вначале» выказывал почтение к синклиту

²²

. Он не проявил, говорит Пселл, благоволения к сановникам, замышляя сместить многих из них с занимаемых постов, «для народа же добиться свободы, чтобы пользоваться защитой многих, а не немногих»

²³

.

Брат покойного государя Константин, получивший сан новелиссима, стал ближайшим наставником своего племянника. Михаил и Константин поспешили расправиться с остальными своими родственниками. Император смещал их с постов, оскоплял, ссылал. По-видимому, расправа с ненавистными пафлагонцами была с восторгом встречена населением. Осмелев, Михаил перестал считаться с Зоей. Желая перед решительным шагом лишний раз убедиться в отношении народа к своей особе, император в первое воскресенье после пасхи, 19 апреля 1042 г., совершил торжественный выход, направившись в храм Апостолов. Весь город собрался на пути следования процессии. Михаил рассчитывал на поддержку «видных горожан и тех, кто живет, толкаясь по рынкам и занимаясь ремеслом». Он оказывал им благоволение, и они, пишет Пселл, «были его приверженцами». Сторонники Михаила были богаты. Атталиат называет их «первенцами рынка» . Они разостлали под ноги императора материи и украсили его коня шелками²⁴. Это были, по всей вероятности, главы ремесленных и торговых корпораций²⁵.

В ночь на 20 апреля Зоя была сослана на Принцевы острова и пострижена. Но Калафат переоценил свои силы. Имя представительницы Македонского дома было символом политики, благоприятной для столичного населения. Сами праваМихаила на престол основывались лишь на авторитете его приемной матери Зои. Мероприятия же, выгодные широким слоям населения города, о которых якобы помышлял император, еще не были осуществлены. Пафлагонцы оставались ненавистными. Расправа Михаила с некоторыми из них не была радикальным средством. К тому же место Орфанотрофа фактически занял лихоимец Константин.

Утром 20 апреля начались волнения. Михаил докладывал синклитикам, что Зоя посягала на его жизнь. Некоторые поверили. Но патриарх, удаленный из города Михаилом, ослушался приказа и вернулся в столицу непримиримым врагом василевса. Напряжение нарастало. Утром 21 апреля²⁶ эпарх города читал толпе императорский указ об изгнании Зои. Внезапно раздался крик: «Не желаем Калафата, крест поправшего, императором! Хотим законную нашу наследницу, матушку Зою!». Толпа взорвалась единым воплем: «Поломаем кости Калафату!» Эпарх едва успел укрыться в св. Софии. Столы менял были опрокинуты, ножки выломаны. Люди набивали карманы камнями, вооружались чем попало. Дома многих пафлагонцев подверглись разграблению. Народ устремился ко дворцу. Несмотря на град стрел и копий, встретивший безоружные толпы, восставшие не ослабляли натиска. Народ прорвался в один из покоев дворца, расхитил найденные там ценности и уничтожил налоговые списки.

Испуганный Михаил тотчас вернул Зою и показал ее народу с балкона. Но восставшие забросали императора камнями и не слушали императрицу. Чиновная знать и духовенство с тревогой следили за ходом событий. Гнев народа пугал их. «Многим, — говорит Пселл, — совершавшееся казалось

безрассудным переворотом»

²⁷

. Синклитики и патриарх ухватились, как за якорь спасения, за мысль возвести на трон Феодору. Она срочно была доставлена из монастыря в св. Софию. Михаил остался в одиночестве. Стала покидать его и дворцовая стража. Отчаявшись, он бежал вместе с Константином в Студийский монастырь, но в тот же день оба были схвачены и ослеплены.