История Византии. Том I

Во главе философского факультета стоял ипат философов. В обучении, помимо философии и богословия, большое внимание уделяли чтению и толкованию античных авторов, а также риторике, арифметике, геометрии, астрономии. У Пселла сохранилось живое описание занятий на факультете: зал, который обычно был неполным. Многие студенты опаздывали, ибо их мысли занимало не учение, а разные иные интересы, особенно зрелища; в дождь же вообще аудитория пустовала. Своеобразие метода обучения состояло в том, что студенты задавали вопросы, а профессор, отвечая на них, превращал свой ответ в лекцию, которую студенты записывали, держа тетради на коленях. Вопросы должны были касаться определенной тематики. Помимо того, студенты писали упражнения, которые профессор подвергал критике и исправлял.

В середине XI в. университет был идейным центром Константинопольской столичной знати. Философский факультет возглавлял Михаил Пселл, юридический — его друг Иоанн Ксифилин, будущий патриарх; здесь же преподавал и Константин Лихуд, один из вождей сановной аристократии. По-видимому, с приходом к власти Комнинов университет оказался в оппозиции к правящей клике и церковной верхушке во всяком случае ипат философов Иоанн Итал был обвинен в ереси и подвергнут осуждению. С начала XII в. университет перестает упоминаться в источниках и когда в 60-е годы XII в. должность ипата философов всплывает вновь, она оказывается в руках церкви: новый ипат философов Михаил, племянник митрополита Анхиальского (см. о нем выше, стр. 308), использует свою должность для борьбы против всякого пробуждения рационализма. В XII в. высшее образование сосредоточивается преимущественно в Константинопольской патриаршей

академии

⁶

.

Патриаршая академия помещалась в храме св. Софии, а кроме того, занимала несколько других зданий столицы. Преподавание вела коллегия из 12 учителей, одни из которых разъясняли Библию, другие же — обучали риторике. Высшей учительской должностью была должность магистра риторов. Магистра риторов назначал император, и назначение это обычно сопровождалось включением в состав синклита⁷. Тесно связанный с императорским двором, магистр риторов должен был произносить ежегодно в день богоявления (6 января) похвальную речь императору, а затем в так называемую субботу Лазаря (перед вербным воскресеньем) — панегирик патриарху. После нескольких лет преподавательской деятельности магистр риторов получал обыкновенно назначение на какой-либо из митрополичьих престолов.

В XII в. возникла и высшая школа в подворье церкви св. Апостолов, где — наряду с традиционными дисциплинами (грамматика, риторика, арифметика и т. п.) предметом изучения сделалась также медицина. Обучение носила здесь характер семинарских дискуссий, участниками их были люди разных возрастов; можно было слышать, например, как врачи спорят о венах и артериях, о пульсе или лихорадке. На следующее утро патриарх, считавшийся покровителем школы, выносил решение по спорному вопросу⁸.

В XII в. широко распространяются литературно-философские кружки, группировавшиеся обычно вокруг каких-либо влиятельных аристократов, чаще всего — женщин из дома Комнинов. Участники этих кружков вели беседы на научные темы, составляли руководства по разным наукам, посвященные знатным покровительницам, вели переписку и затем издавали сборники своих тщательно отредактированных и расположенных в хронологическом порядке писем. Уважение к знаниям и культ бескорыстной дружбы поддерживались в этих кружках, что напоминает в какой-то мере атмосферу более поздних кружков эпохиВозрождения.

НАУКА

Недифференцированность научных знаний свойственна была средневековым ученым вообще и византийским в частности. Крупный ученый проявлял обычно интерес к самым разным вопросам: к философии и математике, к истории и астрономии, к тому же он пробовал свои силы и в художественном творчестве. Эта недифференцированность знаний, объяснявшаяся в конечном счете неразвитостью научной мысли, поддерживалась и тем обстоятельством, что источником знаний была в гораздо большей степени традиция, нежели опыт; знания черпались преимущественно из библейской и патристической литературы, из произведений древнегреческих писателей. Жажда знаний вела в это время не к расширению эксперимента, а к систематизации традиции — отсюда проистекает столь характерная для ученых того времени страсть комментировать, составлять словари, толкования, тематические сводки. Сочинения отцов церкви и античных авторов давали нередко готовые ответы на волновавшие византийцев проблемы — и это облегчало развитие научной мысли, но вместе с тем и сковывало ее. Усваивая подчас колоссальную литературу, византийские ученые оказывались образованнее своих западных современников, и в то же время эти знания оборачивались мертвым грузом, тяжким бременем, под которым чахла, не успев расцвести, живая мысль.