История Византии

Несколько ранее в том же году папа Урбан решил вернуть папскую резиденцию в Рим. Переезд не удался, и вскоре после этого Урбан возвратился в Авиньон. Но византийская делегация этим летом поехала именно в Италию; там папа встретил ее в Витербо. Оттуда они все вместе направились в Рим. Однако вскоре стало ясно, что Урбан не имел намерения созывать запланированный собор. Из двадцати трех писем, подписанных им 6 ноября, в которых подчеркивалась важность церковной унии и говорилось о значимости визита императора в Рим, ни одно не содержало ни единого упоминания о соборе.

Но Иоанн сдержал свое обещание. Вновь оставив старшего сына, который к этому времени был коронован как соимператор, в качестве регента, Иоанн отправился в Италию в сопровождении свиты, в составе которой не было ни одного представителя церковной иерархии, относившейся к этому мероприятию крайне неодобрительно.

В Риме 18 октября 1369 г. Иоанн подписал официальный акт о признании им верховенства Римской церкви и ее отца папы римского, документ был скреплен императорской печатью. А на следующий день, в воскресенье, император выразил почтение верховному понтифику на ступенях собора Св. Петра. Однако, по сути, все это оставалось индивидуальным деянием императора — никто из византийских церковных иерархов в него не был вовлечен. Помимо опасного ослабления позиций василевса в собственной стране, его публичное самоуничижение не имело более никаких результатов.

Еще до описываемых событий император получил письмо от венецианского дожа Андреа Контарини. Тот напоминал Иоанну о драгоценных камнях императорской короны, заложенных императрицей Анной в 1343 г., — за них она получила заем в 30 000 дукатов, на который теперь быстро нарастали проценты; Контарини интересовался, не хочет ли император остановиться в Венеции на обратном пути в Константинополь.

Иоанн прибыл в Венецию в начале мая 1370 г. Можно было бы ожидать, что этот первый за все время существования империи визит василевса в республику будет обставлен с особым шиком — ни одна другая страна не могла сравниться с Венецией по части приемов. Но бедность, как оказалось, венецианцы не чтили. Атмосфера несколько потеплела только после того, как император предложил остров Тенедос, находящийся при входе в пролив Геллеспонт, в обмен на обязательство Венеции вернуть драгоценные камни, предоставить 6 военных галер и выплатить 25 000 дукатов, причем 4000 сразу же, — император, к своему смущению, был вынужден признаться: он не имел достаточно денег, чтобы добраться домой.

Дож охотно согласился на этот вариант, но регент Андроник, испытывая сильное давление со стороны генуэзской Галаты, отказался уступить остров. Нет Тенедоса — нет дукатов, и Иоанн фактически оказался на положении узника в Венеции. Андроник же не пошевелил и пальцем, чтобы помочь ему. В итоге избавление пришло со стороны второго сына Иоанна, Мануила — управителя Фессалоник. Покинув город в середине зимы, Мануил направился по занесенной снегом Эгнациевой дороге, везя с собой достаточное количество золота, чтобы освободить своего отца. Лишь благодаря ему Иоанн смог выехать из Венеции в марте 1371 г. с 30 000 дукатов на руках.

Но василевса опять ждали плохие известия. 26 сентября 1371 г. на берегу реки Марицы турки в пух и прах разбили сербскую армию. Более ничего не препятствовало им приступить к опустошению Сербии, Македонии и Греции. Отныне сербские аристократы станут всего лишь вассалами, обязанными выплачивать дань османскому султану (как отныне стал именовать себя Мурад) и по первому требованию оказывать ему военную поддержку. В 1373 г. Иоанн V также оказался в политической зависимости от османов — равно как и болгарский царь. Побудила Иоанна принять вассалитет, вероятно, полнейшая безысходность. Под контролем турок оказались Сербия и Болгария; Византия, отрезанная от Запада, отныне не могла продемонстрировать даже видимость сопротивления. Только объединив силы с султаном, Иоанн получал шанс что-то спасти от уничтожения. Мурад мог по крайней мере остановить банды турецких мародеров, орудовавшие в Македонии и Фракии; поддержка султана усиливала также позиции Иоанна в его противостоянии со своим сыном Андроником, который вызывал у императора все большее чувство тревоги.