История Византийских императоров. От Юстина до Феодосия III

Император Тиверий попытался бежать, но был схвачен и доставлен в темницу; туда же срочно перевезли из Далмации Леонтия. Обоих бывших императоров водили по улицам города, как воров, а во время первых же игр, данных Юстинианом народу, предали смерти. По приказу нового царя их распростерли по обеим сторонам от ложа Юстиниана, а император наступал ногами им на шеи и провозглашал слова из Псалтыря: «На аспида и василиска наступиши и поперши льва и змия». После окончания игр Леонтия и Тиверия отвели на Собачий рынок, где они и были казнены[847].

Так печально закончили свой земной путь два императора, покусившиеся на права Ираклийской династии. За внешне незначительным промежутком времени таится много опасной «новизны», со следами которой мы вскоре начнём встречаться довольно часто. Личность императора, до сих пор священная, стала объектом преступных замыслов и деяний, так что, как в старые, худшие языческие времена. Претендовать на неё мог уже простой батальонный офицер, выражаясь современным языком. Но и порфирородные императоры перестали замечать нравственные сдержки, которые ранее являлись безусловными для их предшественников. Безусловно, это стало возможно только вследствие жесточайшего кризиса монархического правосознания греческого общества и общего расстройства нравов, вызванных внешними поражениями, утратой многих территорий и, как следствие, утратой веры и доверия к носителям высшей власти.

Конечно, от верховной власти люди всегда ждут справедливости, благоденственного покоя, стабильности, безопасности. Но до сих пор все эти критерии оценки деятельности императоров, характеризующие прагматичную сторону оценки царей, находились в спасательной пропорции с их духовным образом, который византийское сознание при помощи Церкви сформировало для себя. И в прежнее время не вполне удачливый, но благочестивый государь был для греков дороже успешного нечестивца. Теперь внешние успехи и личная безопасность стали значить больше, чем сакральный смысл самого императорства. Идея государства начала утрачивать свой высокий смысл, а вместе с ней и царский сан перестал считаться даром Бога.

Отцы Трулльского Собора ещё называли императора Юстиниана II «оком Вселенной», сохранявшим истину в веках, но, согласимся, Божий ставленник не стал бы продавать Отечество за царский статус, как это случилось в действительности и вымещать свою месть теми способами, которые мы вскоре увидим. Здесь много привычного, но мало христианского.

Щедро, хотя по греческому обыкновению двусмысленно, были награждены союзники Ринотмета болгары. Император удостоил их хана Тервеля титулом кесарь — второго в табели о рангах. Болгары могли гордиться тем, что их вождю засвидетельствовано уважение со стороны великой Римской империи. Правда, сами византийцы смотрели на церемонию 705 г. другими глазами: они считали, что приняв титул, Тервель признал себя вассалом Римского императора. Впрочем, в любом случае этот факт свидетельствовал о том, что на Балканах появилась новая мощная держава, с которой Византии необходимо считаться[848].

ДИНАСТИЯ ИРАКЛИДОВ

XXVII. ИМПЕРАТОР ЮСТИНИАН II (705–711), ПОВТОРНОЕ ПРАВЛЕНИЕ

Глава 1. Тирания, бесчестье и смерть

Насколько благочестивыми являлись первые шаги Юстиниана II в начале царствования, настолько нелепым и безумным казалось его императорство после возвращения на царский трон. Он словно специально делал всё возможное, чтобы уронить честь Римского императора и дать самые отталкивающие примеры для потомков. В первую очередь, Ринотмет («с обрезанным носом» — прозвище, данное царю византийцами) вернул с лихвой обещанный долг болгарам. Тербелу выплатили обещанные суммы и подарили убранство царского стола — роскошный подарок. Но этого мало — император вызвал Болгарского хана в столицу и облёк в царские одежды, объявив варвара своим соправителем! Все подданные обязаны были совершать поклонение Тербелу, как царю.

И ранее в силу обстоятельств Римские кесари нередко одаривали варваров высокими наградами, титулами и должностями. Но, чтобы варвар, к тому же некрещёный, стал именоваться Римским василевсом, живым образом Бога на земле, судьёй справедливости и защитником Церкви — такого никогда не случалось. По счастью, болгарин вскоре отбыл на родину, и император уже традиционно венчал на царство свою жену Феодору и малолетнего сына Тиверия, которого объявил соправителем. После этого Ринотмет по-царски вознаградил своих товарищей, верно служивших ему в годы изгнания. Все они получили сан патрициев, а один из них, Варисбакурий, стал протопатрицием и стратигом фемы Опсикия.