История Византийской империи. Эпоха смут

Франки не в первый раз принимали у себя римского первосвященника, и церемониал приема был уже готов. На этот раз главе Церкви оказаны были царские почести. От границы его сопровождали архиепископ кельнский Гильдибальд и граф Аскарих, а навстречу был послан сын Карла Пипин, подобно тому как на встречу папы Стефана в свое время вышел Карл по приказанию своего отца. Карл ожидал папу в Падерборне, где приготовлена была торжественная встреча с военным парадом и церковной церемонией [375]. Но решение по делу папы Льва III представляло значительные затруднения, тем более что из Рима стали приходить жалобы на него со стороны враждебной ему партии. Положение Карла было в высшей степени затруднительно и в том отношении, что ему предстояло выступить судьей в деле главы Церкви и что это был первый случай в истории отношений церковной власти к светской на западе. В одном из писем к Карлу, относящихся к занимающему нас времени, ученый друг его Алкуин так выражается по поводу современных церковных затруднений: «По отношению к святой Церкви Христовой, которая возмущена многообразной развращенностью бесчестных и осквернена преступными деяниями скверных людей не только в низших слоях, но даже в самых высших, нужно принять самые серьезные меры предосторожности. Ибо в мире существовали доселе три высочайшие существа: апостольская верховная власть, представляемая викарием блаженного Петра, князя апостолов, хотя ваше милостивое послание дало мне понять, что сталось с этой властью и кто был на этой кафедре; затем следует императорское достоинство, т. е. гражданская власть второго Рима, но как безбожно низвергнут правитель этой империи и притом не чужими, а своими ближними, это стало известно всему свету; наконец, следует королевская власть, в каковой промышлением Господа нашего Иисуса Христа вы поставлены главой христианского народа: могуществом вы выше упомянутых властей, мудростью славней, достоинством царства превосходней. В тебе одном почиет спасение христианской Церкви, ты мстишь злодеям, ты исправляешь заблудших, утешаешь печальных, поощряешь добрых» [376].

Как бы ни был осторожен Карл в переговорах с папой и в установлении своей новой роли посредника и судьи между папой и враждебной ему в Риме партией, тем не менее ясно, что в приведенном письме Алкуина определенно намечалась главенствующая роль в тогдашней Европе и в католической Церкви для франкского короля, и не может быть сомнения, что Карл разделял мысли Алкуина и охотно шел на ту роль, которая приготовляема была для него.

Первоначальное намерение идти в Рим вместе с папой было потом отложено, и осенью 799 г. Лев III с военной охраной отправлен в Рим, где ему оказана была торжественная встреча народом и духовенством. В начале декабря сопровождавшая папу франкская свита, во главе которой были кельнский архиепископ Гильдибальд и зальцбургский Арно, с пятью епископами и тремя графами приступила к следствию по делу о восстании против папы. Есть некоторые данные, из которых можно выводить, что Арно не совсем был на стороне папы и не считал его безвинным в прискорбных происшествиях; но официальным решением судебного следствия было установлено, что против Льва не было представлено серьезных обвинений, вследствие чего главные виновники движения против папы, Пасхалис и Кампул, были отправлены в изгнание, делу же о претензиях римлян против Льва не было дано дальнейшего движения.

Между тем в то же время при дворе Карла, в ближайшем кружке его ученых друзей, где он носил прозвание Давида, а Алкуин — Флакка, вопрос о перенесении императорской короны должен был обсуждаться во всех подробностях. Теоретические основания для этого предприятия были выработаны частию Алкуином, как показывают его письма, подробности же и самая обстановка приготовлены были на месте по соглашению с папой. Одно случайное обстоятельство могло расширить перспективы приверженцев Карла, посвященных в проект. Из Иерусалима прибыл монах с подарками и святынями от Гроба Господня, который именем патриарха просил помощи у могущественного государя Запада и защитника Церкви. Для Карла в этом могло представляться новое доказательство, что Византийское царство оскудело и не в состоянии более оказывать защиту Церкви. Насколько можно доверять известию, будто из Константинополя недовольные царицей Ириной приглашали Карла идти на Восток и захватить империю, это трудно решить [377], но настроение приближенных Карла было такое приподнятое, что они могли искренно верить в возможность подобного расположения умов в Константинополе. В кругу влиятельнейших друзей Карла, говорит Гартман, который состоял из Алкуина, Ангильберта, Арно зальцбургского и Павлина аквилейского, уже давно была речь о возможности и необходимости мировой политики для Франкского государства [378]. Не напрасно у них встречается сравнение с империей и не без умысла прилагаются королю Карлу, хотя бы в поэтическом тоне, атрибуты императора. Здесь уместно выяснить мировое значение идеи империи.