История Византийской Империи VI – IX вв

Благополучно совершившаяся и не вызвавшая внутренних потрясений церковная реформа 842–843 гг. до такой степени соответствовала желаниям большинства населения империи и так горячо была поддержана самым влиятельным и популярным сословием-монашествующим духовенством, что она скоро сделалась предметом монастырской и народной легенды и в разукрашенном фантазией виде вошла в жизнеописания деятелей и героев, имевших соотношение к этому важному перевороту. Но живая действительность с последовательным ходом постепенно развивавшихся событий утрачена бесповоротно, т. к. ни официальных актов, ни современных записей не сохранилось, а ближайшие потомки тех лиц, которые участвовали в событиях, доверчиво относились к дошедшим до них повествованиям. Таким образом, историку необходимо ограничиться самыми общими указаниями и скорей истолковывать факты, чем излагать их. Мало того, что нет современных известий, утрачены самые протоколы деяний собора со всеми литературными материалами и местами из Священного Писания и отцов церкви, которыми подтверждались принятые на соборе постановления. Совершенно одиноко стоит церковное слово, сказанное по случаю перенесения останков патриарха Никифора и относящееся еще к патриаршеству Мефодия (f847), в котором сохранились живые черты современности. «Понимая, — говорит оратор, — что ничто так не будет способствовать безопасности империи, как окончание церковной смуты, царица Феодора, переговорив с высшими сановниками государства, призвала наиболее влиятельных между монахами и предложила им на обсуждение вопрос о восстановлении иконопочитания. Когда же нашла, что все они согласны и ежедневно горят одним желанием и болят сердцем о перемене религии, потребовала от них, чтобы они выбрали места из святоотеческих книг в подтверждение истины, указала место во дворце, куда предполагалось созвать собор, и обратилась с манифестом к народу. Собралось такое множество, что нельзя было перечесть, ибо прибыли не только те, которые сохранили чистый ум во время нечестия, но очень многие из тех, что разделяли еретические мнения и были назначены на церковные должности иконоборцами. Переменив свои мысли, и они предали проклятию врагов святых икон»¹⁰.

Созванному регентством собору предстояло возвратиться к постановлениям VII Вселенского собора. Утвердив своим авторитетом и вновь придав каноническую важность определениям собора 787 г., отцы собора, созванного Феодорой, должны были и в своих действиях сообразоваться с практикой того же собора. Не имея актов собора, восстановившего православие, мы имеем то, что до некоторой степени заменяет их, — первую часть Синодика в неделю православия¹¹. Этот замечательный памятник церковной литературы по своему существу есть ряд кратких положений, которые были результатом деятельности собора 843 г. Если отцы собора отправлялись в своих решениях от упомянутых соборных деяний, то очевидно, что в той части, которая касалась учения о святых иконах, утраченные деяния занимающего нас собора должны были совпадать с протоколами VII Вселенского собора. Из предыдущего можно выводить заключение, что Синодик может быть рассматриваем как документальное свидетельство о том, что происходило на соборе 843 г.