История внешней разведки. Карьеры и судьбы

Он показал пистолет с электрическим спуском и глушителем, замаскированный в пачке сигарет. Поскольку никакого преступления Хохлов не совершил, то получил политическое убежище. Западные немцы устроили ему пресс-конференцию, и разгорелся грандиозный скандал. В Москве Военной коллегией Верховного суда Николай Хохлов был заочно приговорен к смертной казни. Он считает, что его пытались убить, но неудачно, он выжил. В советской разведке к этому относятся иронически.

— Хохлов кричал, что КГБ его пытался отравить, — говорил журналистам директор Службы внешней разведки генерал Сергей Лебедев в 2006 году. — И что вы думаете, ему сейчас уже девятый десяток, доживает свой век где-то в Америке.

Незадолго до августовского путча 1991 года бывший капитан Хохлов как ни в чем не бывало приехал в Москву. Он заходил и в редакцию журнала «Новое время», где я тогда работал. Бывший специалист по «мокрым делам» производил несколько странное впечатление. Николай Хохлов давно перебрался за океан и был профессором психологии в Калифорнийском университете. Кажется, его больше интересовала парапсихология. Впрочем, и само его появление в Москве было чем-то сверхъестественным. Он даже сходил на Лубянку, где в центре общественных связей КГБ с ним поговорили вполне вежливо.

В те времена чекисты вообще были на редкость предупредительны и любезны. Возможно, потому, что самому Комитету государственной безопасности существовать оставалось всего несколько месяцев… Указом президента России в марте 1992 года Хохлова помиловали.

Другого видного деятеля НТС, председателя Комитета помощи русским беженцам Александра Рудольфовича Трушновича, жившего в Западном Берлине, офицеры КГБ все-таки похитили 13 апреля 1954 года.

— Мой сосед по дому в Берлине был начальник отделения аппарата уполномоченного КГБ по работе с эмиграцией, — вспоминал подполковник Виталий Геннадьевич Чернявский. — Он занимался Трушновичем. Правда, получилось неудачно. Его завернули в ковер, чтобы никто не обратил внимания, и вынесли на улицу. Привезли, развернули, а он уже труп — задохнулся. Убивать не хотели. Хотели похитить.

При Панюшкине началась история с «берлинским тоннелем». Резидентура ЦРУ в Берлине устроила подкоп под кабельными линиями связи Советской группы войск в Германии и подслушивала все телефонные разговоры.

Ирония состоит в том, что в первом главном управлении КГБ знали об этом с самого начала. Москву поставил в известность Джордж Блейк, который работал в британской разведке. В годы корейской войны он попал к северянам в плен. Он хотел выжить и предложил свои услуги советским разведчикам.

С ним работал Сергей Александрович Кондрат ев, который в разведке дослужился до погон генерал-лейтенанта. В военные годы Кондрашев работал референтом-переводчиком во Всесоюзном обществе культурной связи с заграницей. В 1947 году его взяли в контрразведку, а через четыре года перевели в разведку. В октябре пятьдесят третьего отправили в Лондон — и сразу исполняющим обязанности резидента. Его главным источником был Джордж Блейк.

Дэвид Мэрфи, отставной американский разведчик, был в те годы начальником резидентуры ЦРУ в Западном Берлине. Он отвечал за обработку получаемых материалов.

Мэрфи рассказывал корреспонденту «Красной звезды»:

— Впервые после Второй мировой войны наша разведка получила настоящую информацию о Советской армии. Я собирал весь материал, имеющий отношение к нашей работе. Если кто-то звонил и говорил: «Я бы хотел говорить с товарищем Питоврановым», это попадало ко мне.

Генерал-майор Питовранов был в тот момент представителем КГБ при Министерстве госбезопасности ГДР.

Американская операция началась весной 1955 года. И только весной 1956 года в КГБ решили ее прекратить: чекисты сделали вид, что случайно обнаружили тоннель, и устроили превосходное пропагандистское шоу. Считается, что поскольку Москве все было известно, то все линии связи использовались для передачи американцам и англичанам дезинформации. Словом, усилия ЦРУ были напрасны. В ЦРУ считают иначе.

— У нас были источники в Карлсхорсте, в штабе советских войск, — уверяет Мэрфи. — Я всегда сравнивал ту информацию, что пришла к нам через тоннель, и то, что было в нашем архиве из других источников. Если бы мы нашли что-то подозрительное, то и англичане, и американцы начали бы искать виновника. Уверяю вас, что первый человек, на которого пало бы подозрение, был Джордж Блейк. КГБ не хотел им рисковать.

Похоже, американский разведчик в чем-то прав.

Невозможно себе представить, чтобы все телефонные переговоры были сплошной дезинформацией. На самом деле для КГБ забота о безопасности своего агента оказалась важнее, чем сохранение армейских тайн.