История военно-окружной системы в России. 1862–1918

Управление Иркутского округа было воссоздано после его упразднения в 1899 г. В состав этого округа вошли Иркутская и Енисейская губернии, Якутская и Забайкальская области (последняя выделена из состава Приамурского округа). В границы Омского округа вошли территории Тобольской и Томской губерний, а также Акмолинской и Семипалатинской областей. Окружное управление в Иркутске формировалось заново, а управление Сибирского округа было переименовано в Омское[559].

В начале 1910-х гг. в восточной части империи содержалась значительная группировка русских войск, многократно превышавшая их численность здесь до начала Русско-японской войны. Так, на 1 января 1911 г. Приамурский округ насчитывал в своем составе 100,3 тыс. нижних чинов, Иркутский – 58,3 тыс., Туркестанский – 49,9 тыс., Омский – 15,7 тыс.[560] Для сравнения: на этот же период численность нижних чинов в основных, западных округах составляла в Петербургском – 132 тыс., Виленском – 116,6 тыс., Варшавском – 194,5 тыс., Киевском – 147,6 тыс., Одесском – 69,2 тыс.[561]

Разделение высшего военного управления в 1905 г. поначалу значительно изменило порядок взаимоотношений командующих войсками округов и окружных штабов с вышестоящими инстанциями – военным министром, Советом государственной обороны, Главным и Генеральным штабами, главными инспекторами родов оружия (войск).

Роль министра была «принижена», что способствовало «неопределенности отношений между министром и командующими войсками», которое, впрочем, и раньше во многом зависело от личных качеств и значения при дворе как министра, так и каждого командующего округом в отдельности. В период 1905–1908 гг. последние получали распоряжения, кроме военного министра, также от начальника Генерального штаба (по оперативным вопросам), четырех генерал-инспекторов (по делам родов войск) и от Совета государственной обороны. Такая схема «многоголового управления» позволила некоторым историкам даже говорить применительно к периоду после Русско-японской войны о сосуществовании двух взаимно исключавших друг друга систем: старой военно-окружной и новой «автономной»[562].

Поэтому военному министру А.Ф. Редигеру приходилось отстаивать и утверждать свой авторитет среди командующих неформальными методами. Как уже отмечалось выше, после восстания на броненосце «Потемкин» в июне 1905 г. за нерешительность от должности был отстранен командующий войсками Одесского округа С.В. Каханов. Этот случай министром использовался для рассылки всем командующим писем с изложением министерского доклада по данному поводу императору с тем, «чтобы другие начальники уразумели, что их ждет в случае подобных провинностей с их стороны»[563]. «Это было предупреждением, если не угрозой», однако сам А.Ф. Редигер не питал уверенности в результатах такого давления на окружных командующих[564]. Тем не менее «известная твердость и решительность» возымели действие: командующие войсками Казанского и Виленского округов генералы Косыч и Фрезе признали себя устаревшими для занятия своих должностей и подали прошения об отставке, а командующий Московским округом генерал Малахов «сам приехал спрашивать, не надо ли ему уходить?»[565]. После этого авторитет военного министра «уже не подвергался сомнению»[566].

Автономию, как и в прежние годы, сохранили привилегированные Петербургский и (в меньшей степени) Кавказский округа, во главе которых стояли великий князь Николай Николаевич (младший) и граф И.И. Воронцов-Дашков. То же можно сказать и о Киевском округе, где с уходом в 1904 г. бессменного авторитетного командующего М.И. Драгомирова на ведущих должностях оказались близкие ему люди (генералы В.А. Сухомлинов, А.С. Лукомский и др.). Своеобразными были отношения военного министра и с Приамурским округом. Географическая отдаленность округа от центра России способствовала некоторой независимости местного начальства (генералы П.Ф. Унтербергер, П.А. Лечицкий), которое при решении неудобных для него вопросов «просто тормозило дело, что было вполне возможно при медленности почтовых отношений»[567].

Жесткие меры военного министра, действия независимого от него начальника Генерального штаба, с одной стороны, и постоянное вмешательство в дела военных округов генерал-инспекторов родов оружия – с другой вскоре привели к закономерному итогу. В марте 1908 г. на совещании командующих войсками европейских округов по поводу реорганизации армии все они неожиданно и безо всякого принуждения со стороны заявили, что «разделение министерства приносит вред и что управление военным ведомством вновь надо объединить»[568]. Мнение командующих сыграло существенную роль в последовавшем вскоре объединении высшего военного управления в рамках министерства, а с автономией округов в значительной мере было покончено.