История военного искусства

 К каждой манипуле причислялось равномерно по 40 не имевших доспехов. Таким образом, старое соотношение - 3 000 гоплитов и 1 200 не имевших доспехов на легион - осталось в силе. Если же на 60 тяжеловооруженных триариев полагалось столько же легковооруженных, как на 120 гастатов и принципов, то это стоит в определенной связи со служебным характером этих легковооруженных: людям постарше из разряда триариев предоставляли больший штат для обслуживания их, чем молодым гастатам и принципам.

 Новое деление преследовало чисто тактические цели.

 Как ни просто построение фаланги, все же ее порядок легко нарушается. Даже просто передвигаться более или менее широким фронтом очень трудно; но стоит этому фронту разорваться где-нибудь в одном месте, как тотчас в другом возникает давка. Это случается даже на совершенно ровном учебном плацу, а уж если поле представляет какие-либо неровности или препятствия или если надо двинуть войско вперед, забирая несколько наискось вправо и влево, то правильное движение становится вообще неосуществимым. Между тем при наступлении на противника чрезвычайно важно сохранить хоть какой ни на есть порядок13: в давке бойцы не могут толком пользоваться своим оружием, а в разрывы может легко проникнуть неприятель; одно лишь опасение такой возможности порождает растерянность, как это некогда изобразил Ксенофонт (Анабазис, IV, 8, 10). Этот недочет должен был быть изжит при манипулярном построении.

 Уже относительно греческой и македонской фаланг мы можем с уверенность принять, что они не образовывали совершенно непрерывных фронтов, а оставляли между частями небольшие интервалы, благодаря которым облегчалось правильное наступление, а при столкновении с противником само собой происходило просачивание задних шеренг фаланги в передние. Эти интервалы римляне ввели теперь в систему.

 10 манипул гастатов, - при нормальной расстановке каждой манипулы по 20 чел. по фронту и по 6 чел. в глубину, - стоят одна подле другой на небольших интервалах. Так как манипулы невелики, то интервалы получаются очень частые. За ними вторым эшелоном стоит разряд принципов, но так, что каждая их манипула приходится против интервала в манипулах гастатов. За принципами выстраиваются манипулы триариев.

 Две центурии, на которые разделяется каждая манипула, стоят друг подле друга и занимают, следовательно, по фронту половинное расстояние.

 Каждая манипула держится плотной, цельной массой. Если где-либо образуется сдвиг, то замешательство не охватывает всей фаланги, а прекращается у ближайшего интервала или самое большее у следующего, причем эти интервалы соответственно сокращаются. Если же при этом интервал на другой стороне слишком расширится, то его тотчас закрывают по команде центуриона центурией или целой манипулой принципов, вклиняя их в линию гастатов. В крайнем случае этот прием можно повторить еще раз, вдвинув во фронт манипул остающихся еще в запасе триариев.

 Небольшие же разрывы при столкновении с противником смыкаются сами собой.

 В фаланге разрывы и скопления находятся в естественной взаимной связи. Если бойцы столпятся где-нибудь в одном месте, то в другом неизбежно возникнет разрыв. Поэтому нужно было найти средство против обоих зол одновременно. Если разделить старую фалангу и оставить промежутки между частями во избежание скоплений и вызываемого ими замешательства, то очень легко возникали бы разрывы. Интервалы неизбежно приводят к этому. Приходилось пользоваться ими с большим ограничением. Введение более частых интервалов можно было осуществить только в том случае, если одновременно принять меры к немедленному закрытию возникающих отсюда брешей, что и достигалось путем деления легиона на 3 линии - гастатов, принципов и триариев - и расстановки манипул задних линий против интервалов передних. Расчленять фалангу можно было не иначе, как одновременно и вдоль, и поперек.

 Прием, казалось бы, очень простой, но вместе с тем он требует большого искусства. Греки не могли проводить его в жизнь. Им для этого недоставало предпосылки римской дисциплины. Казалось бы, что обучить каждого солдата очень просто: его часть - центурия или манипула - передвигается вперед по направлению к фронту, как только перед ней открывается брешь. Но эта простая вещь в серьезный момент очень трудна. В шуме и сутолоке сражения перед лицом смертельной опасности подобное правило не всегда может быть выполнено. С другой стороны, и человек, находящийся в линии фронта, увидев, что рядом с ним открылась брешь, теряется и не знает, куда ему податься. Идти вперед, пока прорыв не закроется, означает для него верную гибель: противник ворвется прямо сюда и ударит на него сбоку.

 Гоплит в фаланге, как мы это узнали от Эврипида (см. выше, кн. 2, гл. 5), не предоставлен самому себе и собственной храбрости, - нет, он зависит также от стоящего рядом и позади. Следовательно, мало закрыть разрыв, - надо еще, чтобы бойцы передних шеренг фаланги имели твердую уверенность в том, что это действительно будет своевременно сделано, иначе им изменит мужество.