История военного искусства

 Строительство армии нового образца было связано с окончательной утратой характера гражданского ополчения; она образовала строго дисциплинированную, чисто военную корпорацию. Основой же дисциплины служила религия. Не следует при этом упускать из виду, что армия по сравнению со всей массой населения была весьма мала. Она представляла корпорацию единомышленников, в одно и то же время - войско и секту. Ее не без основания сравнивали с крестоносцами и с рыцарским орденом. Поэтому английская революционная армия представляет нечто совсем иное, чем позднейшая французская революционная армия; не походит она также и на немецких ландскнехтов. С первой - она имеет сходную черту сплоченности одною религиозно-политической идеей и в то же время отличается от нее тем, что она представляет не массовый набор, а отбор. С другой стороны, воинский дух новой армии сближал ее с ландскнехтами; но у ландскнехтов мы видели воинственность низшего порядка, животную храбрость, без каких-либо идейных устремлений, в то время как в армии индепендентов мы видим воинственный дух на службе идеи. Во французских гугенотских войнах дело не дошло до образования замкнутого войска вроде армии Кромвеля. Войска во время этих войн, то и дело прерывавшихся мирными договорами и перемириями, носили характер дворянских и буржуазных ополчений и банд наемных солдат.

Кавалерия в армии Кромвеля, так же как и в армиях конца Тридцатилетней войны, составляла от одной трети до половины всего ее состава. Большинство солдат имело собственных лошадей и собственное снаряжение. Они получали такое большое жалование, что могли жить как джентльмены, и между ними было много образованных людей, которые смотрели на свою службу как на хорошее положение.

"Наши солдаты, - говорил позднее старый офицер-роялист офицеру-пуританцу, - были подвержены человеческим грехам: пьянству и распутству, а ваши - грехам сатанинским: духовной гордыне и духу возмущения".

 Так как офицеры не избирались, а назначались, то принцип авторитета был строго обеспечен. "Когда я приказываю, каждый повинуется или немедленно увольняется, - писал однажды Кромвель, - я не терплю возражений от кого бы то ни было". "Одинаковая форменная одежда, - об этом в данном случае и шла речь, - необходима, ибо из-за различия в обмундировании нередко наши люди наносили удары своим"113. Авторитет строго поддерживался и на высших командных постах. Хотя командующий часто созывал на военный совет своих полковников, он не считал себя связанным их решением, а отдавал свои распоряжения по собственному усмотрению.

 Военная дисциплина, опиравшаяся, по выражению Кромвеля, "на страстность и истинность веры", использовалась для того, чтобы путем учений и упражнений образовать из всадников крепкие, сомкнутые тактические единицы. Граф Эссекс в начале гражданской войны считал возможным отказаться от основательной муштровки милиции; лишь бы солдаты понимали и знали самое необходимое. Кромвель, наоборот, требовал не только того, чтобы капитанами делали надежных людей, но чтобы им дали и время обучить своих солдат.

 У конницы, служившей королю, тоже не было недостатка в храбрости, а в лице принца Руперта Пфальцского, сына "зимнего короля" и племянника короля Карла I, последний имел весьма ценного кавалерийского генерала, прошедшего школу Тридцатилетней войны. Эссекс одно время потерял надежду, что ему когда-либо удастся образовать кавалерию, равную королевской. Превосходство, которое наконец-таки достигли кромвелевские "железнобокие" (ironsides), основано было не только на их храбрости, но на дисциплине, дававшей возможность вождям тотчас после атаки снова их собрать.

 Хёниг (II, 2, 435) установил, что во всех четырех кампаниях принца Руперта, до конца его кавалерийской карьеры под Нассби, постоянно повторяется та же ошибка: всадники после атаки не собираются снова, - и он делает из этого вывод, что принц Руперт не понимал всего значения этого требования. Но так ли это? Какой же это кавалерийский генерал, которого не научил бы неоднократно повторявшийся опыт тому, как необходим сбор после атаки, как опасно беспорядочное преследование, или того хуже - погоня за добычей? Не могу я отказать в таком понимании принцу Руперту. Но ведь одного понимания мало. Это - вопрос военного воспитания; дело чрезвычайно трудное, требующее огромного морального напряжения, с которым пуритане, благодаря импульсу, который давали им их религиозные стремления, справились, а королевские - нет. Вот это-то различие между двумя кавалериями и решило исход сражений при Нассби и Марстон-Муре; правда, при Нассби, вопреки прежним взглядам, парламентское войско имело к тому же и большое численное превосходство114.

 От описания отдельных кампаний и сражений Кромвеля я могу отказаться: оригинально в нем было не столько то, как он вел свою армию, сколько описанный нами способ ее формирования. Впрочем, в дополнение отметим несколько интересных частностей, которые касаются всего военного дела той эпохи.