История военной контрразведки. СМЕРШ Империй

В этот же день, 28 октября 1938 года, была проведена очная ставка между Блюхером и арестованным членом Военного совета ОКДВА комкором Хаханьяном Г.Д. На очной ставке Блюхер отрицал утверждения Хаханьяна об антисоветской заговорщической деятельности. Допрос Блюхера и очные ставки с Федько и Хаханьяном проводил Берия, являвшийся в то время заместителем наркома внутренних дел СССР.

После того как проведенные очные ставки желаемых результатов не дали, Блюхер подвергся страшным избиениям, мучительным пыткам. Гр-ка Русаковская И., которая в 1938 году содержалась в тюрьме с женой Блюхера — Кольчугиной-Блюхер, сообщила:

«Из бесед с Кольчугиной-Блюхер выяснилось, что причиной ее подавленного настроения была очная ставка с бывшим маршалом Блюхером, который, по словам Кольчугиной-Блюхер, был до неузнаваемости избит и, находясь почти в невменяемом состоянии, в присутствии ее… наговаривал на себя чудовищные вещи… Я помню, что Кольчугина-Блюхер с ужасом говорила о жутком, растерзанном виде, который имел Блюхер на очной ставке, бросила фразу: “Вы понимаете, он выглядел так, как будто побывал под танком”».

Бывший начальник санчасти Лефортовской тюрьмы НКВД СССР Розенблюм в 1956 году сообщила в КГБ при Совете Министров СССР, что в конце 1938 года она оказывала медицинскую помощь находившемуся под стражей Блюхеру. На лице Блюхера имелись кровоподтеки, около глаза был огромный синяк. По заявлению Розенблюм, удар по лицу был настолько сильным, что в результате этого образовалось кровоизлияние в склеру глаза, и склера глаза была переполнена кровью.

В целях получения показаний о «преступной» деятельности Блюхер подвергался обработке во время нахождения в камере внутренней тюрьмы НКВД СССР. Вместе с ним в камеру был помещен арестованный начальник Управления НКВД по Свердловской области Дмитриев, имевший до ареста большой опыт по фальсификации дел. По заданию Берия он применял различного рода провокации с единственной целью — склонить Блюхера к самооговору. Дмитриев действовал уговорами, угрозами и шантажом, что видно из их беседы, записанной с помощью оперативной техники. Из этой записи также видно, что Блюхер подвергался избиениям и провокационной обработке со стороны Берия.

Вот, например, какой разговор между Блюхером и Дмитриевым, выступавшим в роли внутрикамерного агента, происходил 26 октября 1938 года:

Блюхер: Физическое воздействие… Как будто ничего не болит, а фактически все болит. Вчера я разговаривал с Берия, очевидно, дальше будет разговор с Народным комиссаром.

Агент: С Ежовым?

Блюхер: Да, ой не могу двигаться, чувство разбитости.

Агент: Вы еще одну ночь покричите, и будет все замечательно.

Когда Блюхер возвратился с очередного допроса, дежурный из надзорсостава предупредил его, что он подлежит отправке в Лефортово.

Деж.: Приготовьтесь к отъезду, через час вы поедете в Лефортово.

Блюхер: С чего начинать?

Деж.: …Вам тов. Берия сказал, что от вас требуется, или поедете в Лефортово через час. Вам объявлено? Да?

Блюхер: Объявлено… Ну вот я сижу и думаю. Что же выдумать? Не находишь даже.

Агент: Вопрос решен раньше. Решение было тогда, когда вас арестовали. Что было для того, чтобы вас арестовать? Большое количество показаний. Раз это было — нечего отрицать. Сейчас надо найти смягчающую обстановку. А вы ее утяжеляете тем, что идете в Лефортово.

Блюхер: Я же не шпионил.

Агент: Раз люди говорят, значит, есть основания…

Блюхер: Я же не шпион.

Агент: Вы не стройте из себя невиновного. Можно прийти и сказать, что я подтверждаю и заявляю, что это верно. Разрешите мне завтра утром все рассказать. И все. Если вы решили, то надо теперь все это сделать…

Блюхер: Меня никто не вербовал.

Агент: Как вас вербовали, вам скажут, когда завербовали, на какой почве завербовали. Вот это и есть прямая установка…

Блюхер: Я могу сейчас сказать, что я был виноват.

Агент: Не виноват, а состоял в организации…

Блюхер: Не входил я в состав организации. Нет, я не могу сказать…

Агент: Вы лучше подумайте, что вы скажете Берия, чтобы это не было пустозвоном… Кто с вами на эту тему говорил? Кто вам сказал и кому вы дали согласие?

Блюхер: Вот это письмо — предложение, я на него не ответил. Копию письма я передал Дерибасу.

Агент: Дерибас донес… Вы должны сказать.

Блюхер: Что я буду говорить?

Агент: Какой вы чудак, ей-богу. Вы знаете (называет непонятную фамилию). Три месяца сидел в Бутырках, ничего не говорил. Когда ему дали в Лефортово — сразу сказал…

Блюхер: Что я скажу?

Агент: …Вы меня послушайте, я вас считаю японским шпионом, тем более что у вас такой провал. Я вам скажу больше, факт, доказано, что вы шпион. Что, вам нужно обязательно пройти камеру Лефортовской тюрьмы? Вы хоть думайте.

Из дальнейшей записи видно, что Блюхер ввиду нежелания дать ложные показания был направлен в Лефортовскую тюрьму.