История войн и военного искусства

Что действительно важно в войне, это — по Клаузевицу — не основные законы, но умение правильно проводить эти основные законы: «Все ведение войны похоже на действие сложной машины с громадной силой сопротивления, так что комбинации, которые легко набросать на бумаге, могут быть проведены в жизнь лишь с большими усилиями». Эти «большие усилия» и «чудовищная сила сопротивления в войне» известнейший военный историк нашего времени изобразил в словах: «По ровному полю очень легко пройти милю за 1¹/₂ часа. Если же стоять по шею в воде, то то же самое передвижение может быть произведено лишь очень медленно и с усилиями, и лишь чрезвычайно сильный человек мог бы вообще пройти одну милю. Если же дно покрыто острыми камнями или тиной, а вода непрозрачна, то движение становится почти невозможным. Не меньшая разница существует между комбинациями и решениями за учебным столом и комбинациями на поле битвы или в палатке командующего». Короче и ярче всего выразил Мольтке сущность этой мысли в своей излюбленной поговорке: «Сначала взвешивать, затем дерзать». Но уже Наполеон считал ценнейшим качеством генерала равновесие между смелостью и проницательностью, когда та и другая выражены в равной степени. Гнейзенау был великим полководцем, хотя, по свидетельству своего друга Клаузевица, он не был «хорошим логиком». Наоборот, сам Клаузевиц, как военный практик, очень много вредил себе своим, засвидетельствованным многими авторитетными мнениями, пессимизмом, т. е. его «„большие умственные способности“ так быстро и ярко рисовали перед ним всевозможные плохие последствия какого-либо смелого предприятия, что парализовали этим его решимость…»

Из всего этого явствует, что сущность войны познается не из отдельных общих и в основе своей несложных правил, но из исторического хода вещей: последний же не укладывается в жесткие рамки теории, а порождает массу сложных явлений, из которых и познаются в своих основных чертах законы войны. Цитируя еще раз Клаузевица, мы увидим, что он приводит исторические примеры не только для иллюстрации, но и для доказательства. Он пишет: «Исторические примеры делают все понятным и вместе с тем в области эмпирических наук обладают наибольшей доказательной силой. И больше, чем где-либо, это проявляется в военном искусстве. Генерал Шарнгорст, лучше всех писавший о войне в своей записной книжке, считает исторические примеры важнейшими в этой области и делает из них удивительнейшее употребление». Действительно, Шарнгорст ставит в своих военных сочинениях «исторические доказательства» на первое место, и «удивительнейшее употребление» их заключалось прежде всего в том, что он доказывал упрямому королю целесообразность своих военных реформ, выдавая их за возвращение к средневековому наследию Гогенцоллернов.

Если сделать здесь некоторую экскурсию в военную историю, чтобы устранить ошибочные воззрения на войну, то будет целесообразно, и не только по условиям недостатка места, ограничиться лишь новейшей военной историей. Война есть неизбежное явление всякого классового общества, а потому сущность войны во многих основных чертах можно познать уже из древней истории греков и римлян, отчасти с большей трудностью вследствие пробелов исторического предания, отчасти с большей легкостью вследствие большей простоты исторических предпосылок и взаимоотношений. Однако классовое общество стоит в потоке исторического развития, и капиталистический способ производства так основательно преобразовал его, что сравнительное рассмотрение сущности войны — плохо или хорошо, — но должно, поскольку оно имеет своей задачей служить настоящему, ограничиться периодом капитализма.

Этот период, можно считать, начинается с конца XV и начала XVI столетия, когда швейцарские кантоны образовали на службе у капитала современную пехоту и когда Маккиавелли писал о военном искусстве.

I

Основную мысль Клаузевица, высказанную в сочинении, создавшем целую эпоху и написанном через сотни лет после смерти Маккиавелли, итальянский политик выразил так: «Если ты сумеешь выиграть у врага решительную битву, то, значит, все другие ошибки, допущенные в ведении войны, незначительны; если же ты этого не можешь, то если бы даже в остальных областях войны ты действовал безукоризненно, ты никогда не доведешь войны до почетного конца. Ибо главная битва, выигранная тобой, уничтожает последствия всех ошибок, когда-либо тобой совершенных».

То, чего требует здесь Маккиавелли, есть стратегия на уничтожение, которая непосредственно устраняет врага и главную свою цель видит в уничтожении боем вражеского войска.