История войны 1813 года за независимость Германии

Как неприятельские войска, занимавшие Бельгию, вместе с находившимися у Ним-вегена войсками Макдональда, были в числе до 30 000 человек, то Бюлов, под начальством которого, за отделением отрядов для занятия завоеванной страны, оставалось не более 12 000 человек, присоединил к своим главным силам бригаду Борстеля, на смену коей к Везелю прибыл авангард корпуса Винцингероде. Генерал Бюлов, не имея возможности действовать решительно, ограничивался до конца года Малой войной и расположил вверенный ему корпус под Бредой. Таким образом была очищена от неприятеля вся северная часть Нидерландов, и союзники, утвердившись в этой стране, могли пользоваться ее богатыми средствами¹⁹.

Глава XLVI Осады крепостей в тылу союзных армий

По отступлении Наполеона за Рейн, французы владели еще многими крепостями в герцогстве Варшавском и Германии. Неприятельские гарнизоны занимали: Замостье на правой стороне Вислы; Модлин и Данциг, на Висле; Глогау, Кюстрин и Штетин, на Одере; укрепления Дрездена, Торгау, Виттенберг, Магдебург и укрепления Гамбурга, на Эльбе; Эрфурт и Мариенберг (вюрцбургскую цитадель), между Эльбой и Рейном; наконец – Кель, Кастель против Майнца и Везель, на Рейне. Во всех этих крепостях и укрепленных городах находилось до 140 000 человек¹ большей частью французских войск, и потому обложение и осады их, лишив Наполеона возможности усилиться значительной армией, рассеянной по крепостям, имели большое влияние на ход последующей кампании 1814 года. Почти все крепости в Германии и Герцогстве Варшавском покорились союзным войскам в кампанию 1813 года, и только лишь немногие оставались в руках французов до окончания войны. Приступая к изложению осад, в таком порядке, в каком они оканчивались взятием крепостей союзниками, считаю не излишним бросить взгляд вообще на положение их гарнизонов.

Во всех германских крепостях жители были враждебны французам и ожидали союзников, как избавителей от ненавистного ига. Это обстоятельство увеличивало бедствия – и защитников, и народонаселения крепостей. Французы, обложенные извне, встречая в обороняемых ими городах, на каждом шагу, явное недоброжелательство жителей, считали себя в праве не щадить их. Не только съестные припасы, но деньги и вещи принадлежавшие гражданам, отбирались силой, как законная добыча. Беднейшие из городских обывателей были изгоняемы из крепостей и укрепленных городов: в октябре и ноябре 1813 года изгнано из Глогау 3000 душ, причем французы не обращали внимания ни на пол, ни на возраст. Остававшиеся же в осажденных городах и крепостях жители терпели все ужасы голода: конина служила обычной пищей; и войска, и жители, ели собак, кошек, и даже говорят, будто бы в Данциге дошло до того, что осажденные питались человечьим мясом. Притеснения и бедствия, коим подвергались мирные граждане, увеличивались легкомысленными поступками французов, которые не считали преступлением нарушать семейное спокойствие своих хозяев, вносить в их дома позор и бесчестье, и оскорблять женщин. Такое же неуважение оказывали французы к храмам Божиим и служителям алтарей, грабя их и обращая церкви в магазины и конюшни. Больные солдаты, которыми после похода в Россию, были переполнены лазареты в крепостях, оставаясь без призора и терпя во всем крайнюю нужду, распространяли между жителями повальные болезни и смертность; умершие же были вывозимы в больших фурах и зарываемы кучами в ямах; нередко страдальцы, еще сохранявшие искру жизни, разделяли участь своих мертвых товарищей и заживо делались жертвами торопливости госпитальных служителей. Само собой разумеется, что французы, выказывавшие к своим единоплеменникам и сослуживцам столь преступное равнодушие, не пользовались сочувствием никого из жителей страны, кроме презренных людей, служивших неприятелю за деньги доносчиками и шпионами.

Не только все частные письма, получаемые в крепостях были распечатываемы и подвергали ответственности их получателей, но иногда даже слово, неосторожно произнесенное в семейном кругу, подавало повод к преследованию; для этого достаточно было одних слухов, либо одного лишь подозрения в ненависти к французам. Обвиняемых наказывали лишением имущества, заточением в тюрьмы, изгнанием, и нередко приговаривали к расстрелянию, либо к виселице².

БЛОКАДА ДРЕЗДЕНА