История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданств

«Я положил, – писал император Александр I Кноррингу[27], – установить между помянутыми ханами и горскими владельцами, для общего их и народов их блага, твердый союз и дружеское под верховным моим покровительством согласие».

На этом основании было сообщено ханам и владельцам, что если они действительно желают себе и областям своим благоденствия, то для установления дружеской между собою связи и согласия съехались бы в одно место для личных совещаний или прислали бы своих уполномоченных.

Полагая, что представители ханской власти способны, подобно европейским дворам, заключать союзные трактаты и в точности исполнять их, наше правительство надеялось примирить их между собою путем переговоров и в то же время обеспечить нашу торговлю на Каспийском море.

Успешному ходу нашей азиатской торговли препятствовали многие причины, и в числе их, конечно, враждебные отношения, почти беспрерывно существовавшие между ханами и владельцами. Последние, находясь даже в мире и согласии между собою, нисколько не заботились о безопасности того пути, по которому проходили караваны с товарами. По дорогам от Шеки к Ганже (нынешний Елисаветполь), от Бойнака к Дербенту и через реку Самур из Кубы караваны не могли следовать от выезжавших на дорогу грабителей и разбойников, расхищавших товары[28].

Кроме того, торговля весьма много затруднялась неумеренностью собираемых пошлин, в особенности в Шеке. Этот платеж был тем более обременителен для торговцев, что плата за провоз товаров не имела определенных размеров, и каждый владелец брал в свою пользу столько пошлин, сколько хотел. Два каравана одинаковых размеров, с одним и тем же товаром и следовавшие по одной и той же дороге, платили не всегда одну и ту же пошлину. От прихоти хана или владельца зависела норма платежа, часто весьма значительная. При доставлении, например, товаров из Баку в Тифлис эта пошлина, или «рахтар», бралась пять раз. Наконец, варварское обыкновение приморских жителей, начиная от Ленкорани до реки Терека, грабить товары с судов, не оставляя даже рубашки на судовых служителях, окончательно подрывало всякую торговлю. В оправдание таких поступков прибрежные жители ссылались на императора Петра I, будто бы разрешившего им пользоваться всем тем, что волнением при крушении судна бывает выброшено на берег.

Все эти затруднения и происшествия были причиною того, что генеральный консул наш в Персии, узнав о предполагаемом союзном договоре с ханами и горскими владельцами, просил генерала Кнорринга внести в договор обязательство, чтобы каждый владелец заботился о безопасном проезде караванов через его владение; чтобы каждое селение, в окружности которого случится грабеж или разбой, отвечало за это; чтобы удовлетворение ограбленных купцов или извозчиков товарных производилось немедленно самим владельцем, если он не в состоянии удержать своих подвластных от грабежа или отыскать грабителя или вора.

С другой стороны, представлялось необходимым установить одинаковую пошлину за провоз товаров в каждом главном областном городе, каковыми были: Баку, Тарки, Дербент, Куба, Шемаха и Шека. Самые умеренные пошлины брали в Баку, с владетелем которого, как единственным лицом, было заключено условие, обязывающее хана запретить приморским жителям грабить товары и судовые припасы в случае крушения судна.

Известивши всех ханов о желании императора Александра, генерал Кнорринг назначил местом съезда город Георгиевск, а сроком для собрания 20 сентября 1802 года. С половины этого месяца стали уже собираться уполномоченные[29], заключение договора с которыми выпало на долю князя Цицианова, имевшего весьма невыгодное мнение о договаривающихся.

Вступая, по своей обязанности, в соприкосновение с различными ханами, хищными по наклонностям, коварными и вероломными по характеру, присущему всем азиятцам, князь Цицианов решился поступать с ними совершенно иначе, чем поступали его предместники. Вместо ласки и уступки в различного рода претензиях, по большей части неосновательных, новый главнокомандующий решился поступать твердо, быть верным в данном слове и исполнять непременно обещание или угрозу даже и в том случае, если бы она была произнесена ошибочно.

Князь Цицианов знал, что если владельцы входили в сношение с нами, если искали даже покровительства России, то только тогда, когда вынуждаемы были к тому обстоятельствами, собственною слабостью и ничтожеством. Беда проходила, обстоятельства изменялись, и ханы, уклоняясь от принятых ими обязательств, предавались по-прежнему грабительствам и хищничеству. Поступки их еще более убеждали князя Цицианова в необходимости принятия таких мер против своеволия ханов, которые бы подходили к условиям их быта. Поэтому в своих административных распоряжениях князь Павел Дмитриевич становился в положение азиятских владетелей. Каждый из ханов, принявших подданство России, был в глазах главнокомандующего лицом ему подвластным.