История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданств

Тем не менее, прежде чем прибегать к силе, император поручил главнокомандующему употребить все усилия к тому, чтобы склонить к добровольному выезду в Россию царевичей и царевен, как живших в Грузии, так и ушедших в Имеретию. Относительно последних князь Цицианов, по прибытии в Тифлис, должен был отправить посланного к имеретинскому царю Соломону и стараться склонить его, даже при помощи денег, выдать царевичей. Для большего успеха император сам писал письма как Соломону, так царицам Дарье и Марии.

«Из обнародованного в Грузии манифеста, – писал Александр I царицам[11], – вам, конечно, известны те распоряжения, коими я был подвигнут на ограждение Грузии от бедствий, ее постигших, установлением в ней прочного правительства и порядка.

Продолжая то же самое о сей единоверной стране промышление, с удовольствием я видел, что первые начала благоустройства, в ней положенные, восприяли уже свое действие.

Споспешествуя их распространению и между тем из всех доходящих до сведения моего обстоятельств усматриваю, что остатки беспокойных мыслей в народе, поджигаемые иноверными соседями, кои силятся различными внушениями и слухами расстроить первые основания учреждаемого в сем краю порядка и даже поколебать ту доверенность, каковую к вам и всем членам царского дома имею. В отвращение тех беспокойств, какие слухи сии вам лично нанести могут, так как и к совершенному их пресечению, нашел я нужным предложить вам предпринять на время, со всем вашим семейством, путь в Россию, доколе преднамереваемое к счастию сей страны распоряжение совершенно в ней утвердится и когда вам можно будет возвратиться в отечество ваше с совершенным для вас самих спокойствием и безопасностию.

Предполагая, что назначение таковое найдете вы и сами столь же для вас полезным и необходимым, как и твердо мною решенным, – я считаю для себя приятным в то же время вас уведомить, что для спокойного и выгодного путешествия вашего в Россию все нужные и приличные достоинству вашему распоряжения повелел уже я устроить главноуправляющему в Грузии генерал-лейтенанту князю Цицианову».

Почти такого же содержания были написаны графом Кочубеем письма царевичам Юлону, Вахтангу, Александру, Парнаозу и Давиду[12]. Вызывая их в Россию, правительство имело главнейшею целью уничтожить интриги и, пользуясь отсутствием лиц царского семейства, привести в систему и ясность запутанные дела Грузии, а затем кротким, справедливым, но притом и весьма твердым поведением главноуправляющего в том крае стараться приобрести доверенность не только Грузии, но и соседственных владений. Император Александр I выражал уверенность, что там, где привыкли видеть «только лютость власти персидской, всякие поступки сильной державы, основанные на правосудии и твердости, почтутся, так сказать, сверхъестественными и приобрести неминуемо должны их к ней приверженность»[13].

Междоусобия в Персии, постоянно продолжавшиеся, хотя с усилением власти Баба-хана и казались утихшими, но спокойствие это не могло считаться ни твердым, ни продолжительным. Баба-хан имел многих противников в самой Персии, много таких лиц, которые готовы были отклониться от его зависимости и подданства. Составивши связи с такими владельцами и подкрепляя их, мы могли значительно ослабить Баба-хана и отдалить его виды на Грузию. Князю Цицианову поручено было обратить внимание на внешние сношения предместника его с владельцами персидских провинций, поддерживать дружественные отношения с лицами нам преданными, и вновь войти в сношение с теми ханами, которые будут склоняться на сторону России.

Мирные отношения наши с Турцией, казалось, ограждали князя Цицианова от неприязненных столкновений с этою державою. Хотя со стороны паши Ахалцихского и можно было ожидать беспокойств, но не потому, чтобы он имел какое-либо приказание Порты, но по собственному своему корыстолюбию и склонности к грабежу и хищничеству. Напротив, по требованию нашего министерства Порта неоднократно посылала ему строжайшие приказания не держать у себя лезгин и прекратить вторжение в русские пределы, но паша Ахалцихский, уважая весьма мало власть султана, не обращал на присланные указы никакого внимания. Князю Цицианову разрешено было преследовать лезгин в пределах ахалцыхских, но с тем, чтобы каждый раз сообщать о том нашему посланнику в Константинополе.

«Что же касается, – писал император князю Цицианову[14], – до других провинций турецких, к Персии прилегших, то мало или совсем не имеют они никаких с Грузиею сношений, и по всем сведениям Порта, кажется, весьма мало занимается делами персидскими и нашими в Грузии оборотами; но не из числа вещей невозможных, что ныне министерство турецкое происками правительства французского более займется делами сими».