История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

Частью угрозами, частью обещаниями Ага-Магомет-хан смел склонить на свою сторону нескольких ханов и, приобретя союзников, оставил в Тегеране довольно сильный гарнизон, а сам с остальными войсками двинулся к Исхафану. Джафар-хан встретил его в нескольких верстах от города, но был разбит и бежал в Шираз. Ага-Магомет-хан вступил в столицу, завладел сокровищами Али-Мурат-хана, захватил его семейство и отправил в Астрабад вместе со многими другими семействами, на преданность которых не мог положиться[274].

Джафар-хан пытался было вернуть потерянное владение, но безуспешно. Разбитый вторично, он вынужден был снова скрыться в Шираз и отдать первенство своему сопернику, ставшему одним из сильнейших владык в Персии. С падением Исхафана весь Иран признал над собой господство Ага-Магомет-хана, тавризский хан присягнул ему на верность, а затем и большая часть азербайджанских ханов последовала его примеру. Только Шираз и часть Фарсистана остались во владении Джафар-хана.

Став обладателем столицы, Ага-Магомет-хан стал простирать дальше свои властолюбивые планы – он мечтал уже о шахском достоинстве и власти над всей Персией. Чтобы достичь последнего, необходимо было подчинить себе еще многих владык, сохранявших некоторую долю самостоятельности. Внимание его прежде всего было обращено на гилянского Гедает-хана, его личного врага, давшего приют одному из братьев Ага-Магомет-хана Муртаза-Кули-хану.

Сразу после овладеия Исхафаном Ага-Магомет-хан потребовал от Гедает-хана значительную контрибуцию, старшего сына и брата в аманаты и выдачи Муртаза-Кули-хана. Гедает-хан под разными предлогами уклонялся от исполнения этого требования, укреплял Энзели и, чтобы задобрить Ага-Магомет-хана, послал ему подарки, как знак признания его господства над собой. Предвидя, однако же, грозу, Гедает-хан и Муртаза-Кули-хан искали покровительства России. Узнав в августе 1785 года, что в Энзели прибыл русский фрегат «Кавказ», Муртаза-Кули-хан прислал к командиру фрегата, капитан-лейтенанту Аклечееву, своего старшину поздравить с благополучным прибытием на рейд и с просьбой о свидании. Аклечеев сошел на берег и отправился к Муртаза-Кули-хану, который объявил ему, что он вместе с братом, Мустафой, хочет перейти в подданство России.

Несколько раньше этого свидания Мустафа сам приезжал на фрегат к Аклечееву, в то время, когда тот находился еще в Астрабадском заливе, и просил о том же. Он говорил, что готов даже переселиться в Россию на вечное жительство, если бы к этому представился удобный случай. Аклечеев обнадежил братьев и посоветовал им обратиться с просьбой к генералу Потемкину, как главному начальнику края[275]. Последний поручил обнадежить их полным покровительством России, надеясь получить в лице братьев прекрасное средство против враждебных замыслов Ага-Магомет-хана. «Если Магомет-хан, – доносил Потемкин[276], – усилясь в Исхафане, утвердится и пожелает искать покровительственного союза России, тогда можно будет посредствовать к примирению обоих с братом их Ага-Магомет-ханом. Когда же бы Магомет-хан не захотел поступить на предполагаемые о Персии меры, сих братьев противу оного Магомет-хана удобно для уменьшения его силы подвигнуть». Светлейший поручил ласкать братьев Ага-Магомет-хана и объявить им, что «продолжением своего благонамерения подадут повод к изъявлению самим делом высочайшего им благоволения»[277]. В октябре Муртаза-Кули-хан отправил прошение на высочайшее имя и письмо к князю Потемкину, прося принять его под покровительство России и прислать войска для его защиты.

Примеру Муртаза-Кули-хана последовал и Гедает-хан Гилянский, также искавший покровительства России.

Отправляя в Энзели нового консула, надворного советника Скиличия, генерал Потемкин писал Гедает-хану, что желание его перейти под покровительство России милостиво принято императрицей и что он может исполнить это с соблюдением четырех условий: чтобы было указано место, где бы мы могли построить при Энзелинском порте город для защиты русской торговли и купечества, чтобы он вместе со своими подвластными принял присягу на вечное подданство России, чтобы отправил в С.-Петербург в качестве аманатов одного из своих детей и двух или трех родственников и, наконец, в знак подданства обязался бы платить ежегодную, хотя незначительную, дань.