История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

Для защиты страны от внешних врагов хотя и постановлено было особыми секретными статьями содержать в Грузии на местном продовольствии два полных батальона русских войск с четырьмя орудиями полковой артиллерии, но Ираклию для получения большей самостоятельности был дан совет сохранять дружбу и поддерживать постоянную связь с имеретинским царем Соломоном и прочим христианским населением Закавказья. Пребывая в союзе и согласии, христианское население при единодушии в действиях могло оказать довольно сильное сопротивление всем покушениям на их свободу, покой и благоденствие. Поэтому при заключении договора русское правительство настаивало, чтобы Ираклий устранил все недоразумения между собой и имеретинским царем Соломоном, чтобы он помирился с ним и действовал единодушно. Царь обещал исполнить требование и дал слово в будущем любые недоразумения оставлять на решение императрицы.

Со своей стороны русское правительство для обеспечения независимости и самостоятельности Грузии обещало не ограничивать помощи только двумя батальонами, но увеличивать число войск но мере надобности и по взаимному согласию царя с пограничным русским начальником. «Ее императорское величество, – говорится в трактате[17], – обещает в случае войны употребить все возможное старание пособием оружия, а в случае мира настоянием о возвращении земель и мест, издавна к царству Карталинскому и Кахетинскому принадлежавших, кои и останутся во владении царей тамошних, на основании трактата о покровительстве и верховной власти Всероссийских императоров над ними заключенного».

Подписанный уполномоченными трактат о подданстве Грузии достиг Петербурга 17 августа. «Вчерашний день, – писала императрица князю Потемкину[18], – я письмо твое от 5-го сего месяца получила чрез полковника Тамару, который привез и грузинское дело, за которое снова тебе же спасибо. Прямо ты – друг мой сердечный! Voila bien des choses de laites en peu de temps. На зависть Европы я весьма спокойно смотрю, пусть балагурят, а мы дело делаем. По представлениям твоим дела не будут залеживаться, изволь присылать».

Принимая известие о подписании трактата с удовольствием, равным «славе из того приобретенной и пользе несомненно ожидаемой», императрица пожаловала генерал-поручику Павлу Потемкину 6000 рублей и табакерку с портретом, а трудившимся с ним чиновникам – две тысячи рублей[19].

Вместе с трактатом полковник Тамара представил и дополнительные просьбы грузинских уполномоченных, которые и удостоились высочайшего утверждения. Императрица оставила Ираклию II титул «высочества», пожаловала ему корону и особым параграфом трактата[20] предоставила право как Ираклию, так и его преемникам совершать обряд коронования и миропомазания[21]. Сверх того царям Грузии дозволено было бить собственную монету «с их изображением и на обороте гербом царства Карталинского и Кахетинского, над коим только изображен будет орел двуглавый в знак покровительства и верховной власти Всероссийских императоров над сими владетелями и их подданными»[22].

В середине августа известие о подписании трактата достигло Тифлиса, и 20-го числа того же месяца грузины торжественно отпраздновали это событие[23]. Всеобщая радость населения усиливалась вестью, что русские войска двинутся в Грузию в самое ближайшее время, как только будут готовы мосты на реке Терек и исправлена дорога.

Мы видели, что еще с мая дорога в Грузию приводилась в лучшее состояние. Вскоре после прибытия в Тифлис полковник Бурнашев доносил, что приступил к постройке мостов от Тифлиса до перевала на северный склон Кавказских гор и что, согласно договору, Ираклий обещал дать ему 1500 человек рабочих[24]. Для устройства же дороги и мостов с нашей стороны был также отправлен в мае обер-квартирмейстер Фохт с 800 рабочими и с батальоном гренадер для их прикрытия. Исполнение этого поручения требовало немалых усилий, ибо тогдашняя дорога в Грузию была едва доступна для одиночных пешеходов. На протяжении 32 верст, от селения Балты до Казбека, Фохту пришлось построить 27 мостов для переправы войск. Несмотря на то что для устройства спусков приходилось взрывать каменные глыбы гор, что все мосты строились на сваях, Фохт успел к октябрю окончить свое трудное поручение столь успешно, что генерал Потемкин при осмотре этой дороги смог без затруднений проехать в коляске, запряженной восемью лошадьми, и в таком месте, «где человек не мог один проходить без ежеминутной опасности низвергнуться в пропасть»[25].