История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2

Иногда богу Айтару приносят в жертву и животных. Выбрав животное и живописное место для жертвоприношения, пастухи отправляются туда вместе со своими стадами, разводят огонь и приводят нарочно откормленного для этой цели теленка. Старший по летам пастух умывает руки и нож, берет теленка, снимает шапку и читает молитву.

– Хахту (Всевышний)! – произносит он. – Приношу тебе эту жертву, по примеру моих предков, и прошу ниспослать здравие и долголетие моему семейству, ближним и дальним моим родственникам; здравие и долголетие нашему владетелю и его семейству и нашему помещику, с его семейством.

После этой молитвы жертва закалывается, и мясо опускается в котел, а произносивший молитву вторично вымывает руки.

Когда из теленка приготовлены разнородные кушанья, тогда приносят раскаленные уголья, зажигают восковую свечу, и старший, сняв шапку, повторяет снова молитву. По прочтении ее от каждой части жертвы отрезается по кусочку, все они сжигаются на угольях, и присутствующие принимаются за трапезу.

Оспа, истребляющая абхазцев в значительном числе, породила у них верование в Зус-хана – пророка Аллаха и покровителя оспы.

Имея веру в единство Бога и в будущую жизнь, все поколения и общества абхазского племени подчинены бесчисленному множеству суеверий и предрассудков.

Они верят в магическое действие и сверхъестественную силу некоторых предметов. Так, хозяин не обносит своих виноградных лоз никакою оградою и употребляет особый способ для сбережения их от чужих рук. Вообще в предохранение от воров привешивают к лозе, к скотине или к каждому другому предмету кусок железного шлака. Не каждый абхазец, и можно даже сказать, редкий из туземцев осмелится тронуть вещь, отданную под покровительство этого талисмана, угрожающего, по народному суеверию, насильственной смертью чужим рукам, которые дозволят себе коснуться его.

Горные жители Абхазии питают большое уважение к можжевельнику, собирают его и, сохраняя в каждом доме, верят, что он имеет силу прогонять нечистого и может служить самым лучшим предохранением от порчи и наговоров.

Несмотря на отчаянную храбрость и удаль джигитов, редкий абазин решится, при ложном показании, прикоснуться ртом к дулу заряженной винтовки; он твердо уверен, что в случае лжи пуля сама вскочит к нему в горло.

Горцы верят в магическое действие сплюснутой пули. Зашив ее в кусок кожи или тряпку и нося на шее, абазин верит, что она лучший защитник его от вражьего штыка и пули. Сплюснутый восковой шарик, испещренный крестами и зашитый в тряпочку, носится почти каждой молодой девушкой. Он имеет силу, по верованию народа, отражать дурной глаз и соблазнять молодых парней.

Подобно соседям своим черкесам, абхазцы признают существование различного рода духов и верят в существование духа – покровителя гор. Дух этот, по народному сказанию, обитает на седловине Главного хребта, между истоками реки Бзыбь, впадающей в Черное море, и большого Энджик-Су, впадающего в Кубань и переделанного русскими в реку Зеленчук.

На краю одного из спусков с хребта стоит не покрытая снегом гранитная скала, с виду очень похожая на высокий жертвенник. К вершине ее, составляющей площадь около трех квадратных сажен, ведут ступеньки, высеченные в граните. Посредине площадки виднеется углубление в виде котла. Проходя по какому-либо случаю мимо этой горы, каждый абхазец считает своею обязанностию подняться на ее площадку и положить в углубление какую-нибудь вещь: ножик, огниво или пулю. Пожертвования эти приносятся с целью умилостивить горного духа – иначе, говорят абхазцы, он зароет под снегом путешественника, когда тот станет спускаться, или не пошлет ему дичи, или, наконец, предаст его в руки врага. Каждый прохожий строго соблюдает правило пожертвования духу гор. Все углубление площадки до половины наполнено древними монетами, железками от стрел, съеденными ржавчиной кинжалами, стволами от пистолетов, пулями, женскими застежками и кольцами. Все это лежит, гниет и ржавеет, но ничья рука не осмелится коснуться до того, что принадлежит духу гор.

Абазины верят в существование демона и убеждены, что он способен наслаждаться семейной жизнию, обзаводиться потомством и не откажется от вкусного шашлыка и кахетинского. Понятия о демоне и духе гор смешаны у абазинов и равнозначны. По представлению народа, демон сибарит и отчаянный волокита, изнеженный безнравственной жизнью до такой степени, что в одиночной схватке устоит не против каждого джигита, но зато обладает силою усыплять тех, кто захочет до него достигнуть. Пораженный звуками дивной, неземной музыки, приближающийся к нему человек чувствует какое-то обаятельное влияние могучей силы и невольно останавливается. Ему слышится то нежный, страстный плач струны, то журчание серебристого потока, то певучий голос прекрасной женщины. Напрасно смелый джигит силится сделать тогда движение – он не может, он чувствует, как все существо его изнемогает в какой-то мечтательной неге, как чья-то нежная, мягкая рука ласкает его щеки и своим легким щекотаньем наводит сладкую дремоту.