История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2

К третьему виду уголовных преступлений причислялось четыре вида: убийство, публичное оскорбление и бесчестие женщины, похищение чужой жены или невесты, развод без согласия обеих сторон или родных.

За все виды преступлений существовало четыре вида наказаний: пеня, лишение свободы, заковывание в цепи и изгнание с родины.

Пеня взималась в прежнее время плодами земли, лошадьми, скотом и другими предметами. Впоследствии, когда абхазцы познакомились с деньгами, тогда пеня была заменена деньгами и уровень ее был заметно повышен.

Удаление с родины заключалось в том, что родные слагали с себя обязанность родовой мести за то лицо, которое подверглось изгнанию. С объявлением этого наказания все родственники, друзья и знакомые прекращали с преступником всякие сношения; опасались жить с ним в одном доме, сесть за общий стол, вступать с ним в разговор, и каждый постыдился бы отвечать ему на обиду обидой или местью. Изгнанный хотя и пользовался правом гостеприимства, но с такими особенностями, которые заставляли его отказываться от этого рода внимания своих соотечественников. На каждом шагу он встречал презрение и пренебрежение со стороны хозяев. Во время обеда и ужина его сажали за особый стол, где-нибудь в углу комнаты, и остатки его пищи отдавали псам, считая их нечистыми.

– От собаки – собаке, – произносил хозяин, выбрасывая остатки с его стола.

После ночлега хозяин сожигал тот клочок войлока или бурки, на котором спал изгнанник; все, к чему он прикасался, тщательно обмывали и очищали. Удаляясь из отечества, преступник знал, что весть о нем достигнет прежде, чем он прибудет к соседям, и что там встретит точно такой же прием, как и в родном крае.

В таком безвыходном положении он проводил время до тех пор, пока не отыскивался сильный благодетель или покровитель, который лично ручался перед родными изгнанника в его искреннем раскаянии и хорошем поведении. Тогда изгнанный снова принимался в общество, вступал в свои права и принимал свою прежнюю фамилию.

Этот вид наказания применялся иногда к первой категории уголовных преступлений, для которых собственно не было определено в абхазском кодексе никаких определенных взысканий. Абхазцы находили, что преступники такого рода подлежат суду Божию, и, по своему суеверию, полагали, что каждый, лишивший подобного преступника жизни, принимает на себя все грехи его. По этим причинам смертная казнь в Абхазии вовсе не существовала. В горной Абхазии измена наказывалась смертию: если совершил ее мужчина, то он должен был быть повешенным руками раба; если же женщина, то должна быть застрелена руками отца, брата или мужа.

Дела последней, третьей, категории разбирались судом посредников и в Абхазии собственно – под председательством владетеля. По обычаю народа, каждое из видов последнего рода преступлений могло быть только смыто кровью виновного, но владетель имел право требовать, чтобы вражда была окончена судом, и приказанию его никто не смел противиться. Форма производства суда в Абхазии была одинакова для дел всякого рода; все различие состояло в числе судей, смотря по важности дел. Тяжбы и иски незначительные рассматривались судьями, которые избирались самими тяжущимися. Неважные уголовные дела и важнейшие тяжебные, вроде владения недвижимой собственностью, разбирались судьями, утвержденными владетелем, и, наконец, важнейшие уголовные преступления и дела, относящиеся к родовой мести, судом, составленным из важнейших и почетнейших лиц, под председательством самого владетеля.

В Абхазии постоянные суды назывались аньихва-ахваз, что в переводе означает давшие присягу. В состав такого суда судьи, или бакаульцы, выбирались пожизненно на общем собрании народа. Выбранные приносили присягу, что будут исполнять добросовестно свою обязанность, и должны были являться для разбора дел по приглашению каждого, не получая за это никакого вознаграждения. Судьи выносили решение не произвольное, а основанное на адате (обычае) или шариате (духовный суд). От тяжущихся зависело в большинстве случаев выбрать тот или другой суд, и, конечно, каждая сторона выбирала то, что было для нее выгоднее. По законам шариата все мусульмане равны перед Кораном, и кровь князя или простолюдина ценится одинаково; адат же, напротив, признавал различие сословий, и кровь князя стоила дороже крови дворянина, а этого последнего дороже простолюдина. Естественно, что, основываясь на этом, люди высшего звания предпочитали адат, а низшего – старались подвести дело под шариат. Происходило столько споров и новых ссор, пока разбирался вопрос, как судиться, по адату или по шариату, что абхазцы, зная это, прибегали к суду только в крайнем случае, когда кровомщение грозило принять слишком широкие размеры или когда народ требовал, чтобы распря эта была прекращена. Вообще же большинство дел решалось по адату; к шариату прибегали редко, так как магометанство не было в значительной степени развито между народом.