История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

«Вы не можете представить себе их рассеянность, – писал Паскевич Дибичу[922], – но догонять было нечем, да и трудно, ибо они так бегут, что трудно их догнать. Однако не думайте, чтобы они совершенно дурно дрались, – пришли в дистанцию без выстрела фронтом, открыли батальный огонь хотя бы и лучшей пехоте, но истинным мужеством войск были рассеяны. Могу уверить, что дурные войска были бы опрокинуть[923]. Я доволен драгунами (нижегородцами), которых посылал на пехоту и кавалерию. Если бы у меня было 12 орудий конной артиллерии, то все пушки и половина пехоты была бы в наших руках».

Трофеями этого достопамятного дня были два лагеря, одно орудие, несколько фальконетов, четыре знамени, до 80 брошенных на дороге патронных и зарядных ящиков и 1100 человек пленных. Персияне лишились до 1000 человек убитыми; с нашей стороны было 40 человек убитых и 240 раненых. В числе убитых особенно сожалели командира Ширванского полка, подполковника Грекова, первого бросившегося в штыки; поддержавший его командир Грузинского гренадерского полка, подполковник граф Симонич, был тяжело ранен в ногу.

Донося об одержанной победе, Паскевич обращал внимание императора «на истинные военные достоинства» генерал-майоров князя Мадатова и Вельяминова, а также и на многих командиров частей.

«С особенным удовольствием усмотрел я, – отвечал государь[924], – из донесений ваших, что вы при первой встрече с неприятельскою армиею, предводительствуемою самим наследником персидского престола, нанесли оной значительное поражение и наказали тем за вероломное вторжение в пределы любезного нашего отечества.

Относя сие к благоразумным распоряжениям вашим и к тому испытанному духу храбрости, который всегда служил подчиненным вашим первым примером, мне приятно, в изъявление отличного моего к вам расположения и в память одержанной над персиянами победы, препроводить к вам украшенную алмазами шпагу с надписью: «за поражение персиян при Елисаветполе», уверен будучи, что оная в руках ваших укажет храбрым войскам нашим путь к новым победам».

Князь Мадатов получил чин генерал-лейтенанта, генералу Вельяминову пожалован орден Св. Георгия 3-й степени; многие офицеры получили этот орден 4-й степени.

Сформировав авангард из шести рот Херсонского полка, двух 41-го егерского, двух дивизионов драгун, двух полков казаков, всей грузинской милиции и восьми орудий, Паскевич поручил его князю Мадатову, который и ринулся по пятам отступавших персиян. 18 сентября авангард дошел до Шах-Булахского замка, и отсюда князь Мадатов отправился в Шушу, которая с этого дня считала себя освобожденною. 24-го числа главные силы остановились на реке Черекень, в 14 верстах от Ах-Оглана, на дороге к Асландузскому броду.

Главнокомандующий просил генерал-адъютанта Паскевича ограничить преследование рекою Араксом, а далее не ходить, не обеспечив внутреннего спокойствия в крае. С этою последнею целью Ермолов поручал ему прежде всего восстановить спокойствие в Карабаге, а потом войти в связь с генералом Краббе и общими силами выгнать из Ширвани Мустафа-хана[925].

Такая задача не нравилась Паскевичу, желавшему исполнить программу императора и немедленно двинуться за р. Араке.

«Если угодно будет принять мое мнение, – доносил он Ермолову[926], – то вот случай воспользоваться всею важностью победы. За Араксом первый город Агар без укрепления, в котором можно найти продовольствие, потом Тавриз. Неприятель не соберет и 6000 пехоты, – единственное оружие, которым он может защищаться в городах. Если найдут продовольствие, позвольте мне идти на эти города. Я бы желал, чтобы ваше высокопревосходительство сами приехали, ибо могут быть обстоятельства весьма важные; мне кажется, надобно пользоваться этою минутой».

С точки зрения начальника отдельного отряда, которому приказано действовать против неприятеля, желания Паскевича были естественны и мнение справедливо. Но с точки зрения главнокомандующего, обязанного отвечать за целость края, за самого Паскевича и его отряд, дело представлялось в другом виде: нельзя было рисковать и подвергаться случайностям там, где нужно было действовать осмотрительно, осторожно и в связи с общим состоянием края.

«Движение на города Агар и потом Тавриз, – отвечал Ермолов[927], – я решительно воспрещаю, по точным местным сведениям о ханстве Карадагском. Ваше превосходительство точно бы нашли город Агар неукрепленным, но в то же время встретили бы землю гористую, представляющую пути затруднительные. Неприятель поспешностью бегства много над вами впереди имеет времени и может приготовить средства обороны. Спасши почти всю артиллерию свою, не может он иметь пехоту в такой рассеянности, чтобы не сохранил он довольно значительных сил, к которым может присоединиться сам шах».