История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к открытым военным действиям. Том 5

Положение вновь вверенного ему края было далеко не то, каким он оставил его в конце прошлого столетия. Русское владычество не ограничивалось уже одною Кавказской линией, но распространилось и в Закавказье в довольно значительных размерах. Россия владела в новоприобретенных землях и ханствах, не считая Грузии, населением, доходившим до 120 000 дворов[20]. Население это почти в шесть раз превышало население Грузии, а пространство новоприобретенных земель было в три раза более ее протяжения. Территория всех вообще завоеваний наших, начиная от берегов Черного моря и до Баку, имела около 700 верст длины, а от Дарьяла до карабагских пределов до 350 верст поперечника. Обильная природа этих областей давала полную надежду в будущем на богатую разработку хлебопашества, шелководства, виноделия и ожидала только рук и внутреннего спокойствия населения, весьма разнохарактерного по образу жизни и скорее преданного военному ремеслу, чем мирным сельским занятиям.

По числу населения всегда можно определить приблизительно количество вооруженных людей. В Азии в этом отношении считают на каждый двор одного человека, годного нести оружие. По этому расчету число вооруженных надо было предполагать в 120 000 человек, а включая сюда и Грузию, выходило, что все завоеванные области могли выставить более 140 000 воинов.

Эта, так сказать, земская сила разделялась на три части: 1) на явно противную интересам России, 2) на подозрительную и 3) на бездейственную.

К первой принадлежали осетины, жившие в Грузии, татары, обитавшие в Памбаках и Борчалах, и лезгины Джаро-Белоканского округа, народ необузданный, дикий, привыкший к своевольной жизни. Союзниками их были: Сурхай-хан Казикумухский, дагестанские независимые общества и соседи их, шекинские жители.

Ахмет-хан Аварский вступил в подданство в 1802 году, по смерти отца своего Омар-хана, злейшего неприятеля Грузии. Он был молод и не имел власти в народе, не знавшем повиновения и по произволу своему соединявшемся с неприятелями России. Недостаток военных сил и крепкие места, в которых жили лезгины, его подданные, лишали всякой возможности наказывать их за производимые грабежи, так что к обузданию их не было другого способа, как деньги и терпение.

Уцмий Каракайдакский Абдул-бек и кадий Табасаранский, вступившие также в 1802 году в подданство, мало подавали надежды к выполнению своих новых обязанностей. Вообще подданство горских народов можно было считать только наружным и нимало не действительным. Из знатнейших дагестанских владельцев Сурхай-хан-хамбутай Казикумухский был один не покорившийся русскому оружию. Благоразумие и храбрость его привлекли к нему почтение всех горских народов.

В подозрительную часть населения входили татары казахские, Имеретия, ханства Шемахинское (Ширванское) и Шекинское (Нухинское). Первые два народа по опыту оказались двуличного поведения, а последние, по постоянному их сношению с горцами и недавнему подданству, не могли быть причислены к тем, на которых можно было положиться. Имеретинский царь Соломон, человек недоверчивый, двуличный, несколько раз показывал уже недоброжелательство и России. Главная причина неудовольствий его на наше правительство лежала в давнишней вражде между Имеретией и Мингрелией, из которых последняя заступничеством России была избавлена от притеснений имеретинского царя.

Наконец, в число подозрительных надо отнести и Ших-Алихана Дербентского, человека коварного, честолюбивого, на подданство которого нельзя было рассчитывать до тех пор, пока не будет русского гарнизона в Дербенте. Неприятель его, Мустафа-хан Ширванский (Шемахинский), человек честолюбивый и деятельный, был издавна недоброжелателен России и принужден покориться ей силою оружия. Будучи одним из сильнейших, он пользовался общим уважением соседей, а потому, как человек коварный, обращал на себя особое внимание нашего правительства.

Грузия и Мингрелия в большинстве своем были, конечно, преданы России и составляли часть бездейственную. Опыт прошедших лет показал, однако же, что грузины, несмотря на их усердие, неспособны к содействию регулярным войскам, по свойственному им непослушанию, беспорядку и привычке к своеволию. Наконец, малое население и слабость хана Карабагского (Шушинского) заставляли также и его включить в часть бездейственную. Мегдий-шамхал Тарковский, предки которого издревле находились в российском подданстве, был преданнейшим из горских владельцев. Если бы с силами и выгодами его положения соединены были личные достоинства, которых он не имел, то усердие этого владельца могло бы быть весьма полезно для дел того края; но, при тогдашнем положении шамхала, о нем можно было сказать только то, что он безвреден русскому правительству.

Таким образом, главнокомандующий не мог рассчитывать не только на содействие войскам со стороны местных жителей, но, напротив того, должен был зорко следить за самым населением и, в случае волнений, употреблять на усмирение его те незначительные силы, которые, находясь в его распоряжении, оставались свободными от внешних действий с неприятелем.