История ворона

– Домой! – восклицает мама на крыльце углового дома, затаскивая своих детей в дом. – Вы еще маленькие для этой возмутительной жути!

– Какая безвкусица! – замечает мужчина, высунувшийся в окно второго этажа дома по соседству. – Жители Ричмонда не потерпят такой дикости! Да еще в воскресенье! – Он захлопывает ставни с таким стуком, что я невольно морщусь.

– Принести мушкет? – уточняет женщина из ближайшего ко мне дома. Присмотревшись к ней, я замечаю весьма крепкого представителя рода человеческого – с широкими плечами, большими руками и зоркими, недобро глядящими глазами, которые наверняка превосходно умеют сосредотачиваться на движущейся цели.

– Кто же тебя наколдовал? – спрашивает епископ, подходя ближе. Его голос эхом отдается от стен соседних домов. – Неужто тебя подослал сам дьявол?

Слегка наклоняюсь вперед, всё так же приподнимая юбку, и отвечаю ему новым пронзительным воем, который пробудил бы и мертвецов. Ха! Надеюсь, он и впрямь их пробудит!

Неподалеку слышится громкий хлопок, и мимо меня, едва не задев правую руку, проносится что-то маленькое, подняв волну горячего воздуха. Отскакиваю, и на мгновение взор мне застилает слепящая вспышка, в ушах звенит, а во рту появляется металлический привкус. Когда я наконец прихожу в себя, мне удается рассмотреть моего обидчика – на противоположной стороне улицы стоит мужчина в серовато-коричневой шляпе, а в руке у него дымится револьвер.

– Это вы в меня выстрелили?! – кричу я ему.

Он не отвечает. В домах вокруг шумно хлопают дверьми.

Решительно направляюсь к своему убийце.

– Это вы в меня выстрелили?! Я вас спрашиваю!

Он оступается и поскальзывается на снегу. Шляпа сползает ему на лоб, он подхватывает ее и поспешно убегает в восточном направлении. Бросаюсь за ним, но тут сзади раздается еще один выстрел. Я падаю в снег, противная слякоть забивается мне в рот. Женщина, грозившаяся принести мушкет, победно восклицает:

– Почти прикончила демоницу!

– Вон из города! – ревет епископ. – Уж не знаю, кто тебя призвал и кто ты такая, но виновник заплатит за свой вопиющий грех. Ричмонд – не площадка для дьявольских игр!

В затылок мне ударяет камень, брошенный кем-то из зевак. Глаза жжет от подступивших слез. Эти мерзавцы не просто напуганы – они поистине жестоки!

С трудом поднимаюсь на ноги и спешу к северу, в хорошо известное мне место – на кладбище Шокко-Хилл, в этот город мертвецов, возвышающийся над Ричмондом.

Глава 5 Эдгар

От «Молдавии» тянется вереница угольных следов, и начинается она с высокого сугроба совсем рядом с северо-восточным углом галереи, как раз под моей комнатой. Прячу рисунок Линор в нагрудный карман, достаю из сарайчика с инструментами лопату и поспешно закидываю черные следы снегом, боясь, как бы отец не прознал, что тянутся они как раз от моей спальни. И вообразить страшно, что будет, если весь Ричмонд узнает, какое жуткое создание я вызволил из небытия.

По городу разносится звучный щелчок, похожий на выстрел. Встревоженно хмурюсь. Оттуда же, с востока, раздается второй щелчок.

«Быть того не может! – проносится в голове, но я упрямо продолжаю засыпать черные следы. – Нет! Не может быть, чтобы эта пальба была связана с порождением моей фантазии, которое сбежало из моей комнаты и теперь блуждает по городским улицам! Не мог же отец с ней столкнуться!»

Несмотря на мороз, я покрылся испариной. Сердце тяжело и гулко стучит в груди. Руки болят. Вот уже много месяцев как я лишен возможности бегать, плавать, заниматься боксом, укреплять мускулы и легкие – и всё же, несмотря на все те неудобства, которые доставляет мне торопливая маскировка следов, я сосредотачиваю все свои мысли на Университете Виргинии, до встречи с которым осталось всего ничего.

«Хорошенько спрячь все свидетельства существования твоих мрачных фантазий, – твержу я себе, зачерпывая снег. – И тогда к началу следующей недели уже будешь жить в трех днях езды от отца и замка “Молдавия” и сможешь уйти с головой в изучение античных томов и исторические изыскания для эпической поэмы, которая прославит тебя на весь мир: “Тамерлан”!»

Следы Линор ведут на главную улицу Ричмонда, в центр города. От мысли о том, что мне придется пройти с лопатой еще восемь, а то и десять кварталов, меня охватывает ужас, и я прячу ее в нашем садике.

Я иду, наступая на черные следы и заметая их подошвами, и наконец добираюсь до Седьмой улицы. Мне в голову приходит мысль о том, как подозрительно всё это, должно быть, выглядит со стороны: эксцентричный Эдгар По, сын бродячих актеров, театрал-любитель, писатель и поэт-декламатор, заметает следы собственного преступления посреди улицы, у всех на виду.