История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

В общем финансовая свобода действий принцепсов была очень невелика. Дополнительные расходы больших размеров не покрывались скромными или вообще отсутствующими резервами, так что правители постоянно стояли перед необходимостью изыскивать краткосрочные источники доходов. К этому относятся не только введение всевозможных специальных налогов, но и такие сомнительные меры, как принудительные завещания богатых людей, беззастенчивая конфискация состояния и движимого имущества, осуждение сенаторов, всадников, богатых вольноотпущенников и провинциалов, чтобы таким способом завладеть всем их имуществом, наконец, продажа с аукциона предметов и движимого имущества из домашнего хозяйства принцепса и систематическое снижение чистого содержания и монетной стопы валюты.

Когда, например, Нерон приравнял золотой динарий (100 сестерциев), важнейший золотой номинал денежной системы принципата, к 1/45 римского фунта золота, вместо ранее существовавшей 1/40, то благодаря этому стоимость фунта золота повысилась с 4 000 до 4 500 сестерциев. Если римский динарий при Нероне состоял из около 90% серебра, то при Коммоде эта доля снизилась до 72%, после относительной стабилизации при Септимии Севере в 3 в.н.э. она упала еще ниже. Другой сектор манипуляций с валютой, наоборот, скрыт для современных анализов: резкое увеличение денежного обращения. Здесь только установлен конечный инфляционный итог 2 в.н.э.

Урбанизация

В своем известном сообщении о «Социальных причинах гибели античной культуры» Макс Вебер охарактеризовал историю европейской античности как «историю приморских городов» («Собрание статей по общественной и экономической истории». Тюбенген, 1924). Хотя цивилизация удаленных от моря городов Европы, Малой Азии, Ближнего Востока, Египта и Северной Африки между тем благодаря раскопкам и розыскам древних людей и археологов приобрела более четкие очертания, чем это признал Вебер, его акцентирование городской и морской культуры, за некоторыми исключениями, представляется оправданным. Даже сам Рим возник как звено того общесредиземноморского процесса урбанизации, и его империя оставалась связанной теснейшим образом с этим городским базисом.

Расширение городских форм жизни, урбанизация, началось за века до римских инициатив. Если не принимать во внимание городскую культуру Древнего Востока, сначала финикийцы заложили сеть городов и опорных баз, простирающихся далеко на восток Средиземноморья. Они основали также целую цепь факторий, которые, правда, часто были достаточно маленькими, однако из них образовывались городские поселения, а в отдельных случаях даже такие могущественные города-государства, как Карфаген. Затем последовали греческая колонизация, которая по своему размаху не уступала финикийским сооружениям, а также основание этрусских городов, которые распространили городскую жизнь в Средней и Северной Италии. Новые акценты потом расставили города Александра Великого и эллинистических правителей на Ближнем Востоке, которые простирались вплоть до Бактрии и северо-востока Индии, тогда как одновременно в Западной Европе распространялась городская цивилизация кельтов с их похожими на города поселениями. В это общее развитие нужно подключить римскую фазу урбанизации.

От предыдущих этапов развития городской жизни в прибрежной зоне Средиземноморья и прилегающих к ней областей римское развитие отличается географическими, политическими и юридическими особенностями. В географическом отношении урбанизация охватывала гораздо более интенсивно, чем когда-либо раньше, также и материковые города. При римском господстве городская жизнь распространилась в Британии, на Рейне, на Дунае в материковой Малой Азии и других удаленных от моря регионах. В политическом отношении города систематически использовались в качестве поддержки имперской власти. Конечно, такая функциональность присутствовала еще у эллинистических монархий, но последовательно она была организована только при римском господстве.

В юридическом отношении, наконец, при принципате существовала городская правовая дифференциация, которая была характерной еще для системы господства Римской Республики. Хотя при Помпее и Цезаре имели место определенные попытки нормирования городских конституций, принцепсы не стремились к полной унификации зависящих от Рима городов. Наоборот, обусловленные происхождением, историей, величиной функций и богатством, различия между городами империи дополнительно усугублялись их включением в определенные правовые категории. Однако правовая квалификация города сама по себе мало говорила о его значении и функции. Лондон (Лондиний) не получил высочайший правовой ранг колонии так же, как и Майнц (Могонтиак).