История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2

«Диоклетиан, великий в изобретении преступлений и в творении зла, при обшей гибели, которую он вызвал, не мог держать руки подальше даже от бога. Он погубил земной шар своим корыстолюбием и боязливостью. Он возвысил трех правителей, разделил Империю на четыре части и увеличил войско, потому что каждый из них добивался большего числа солдат, чем раньше имели правители, которые, однако, правили в одиночку. Число берущих начало превышать число дающих настолько, что силы колонов истощились чрезмерностью налогов, они покидали свои поля, и пашни превращались в леса. И чтобы наполнить все ужасом, он и провинции разделил на меньшие части. Теперь четыре наместника и еще больше начальства были навязаны каждой области и каждому городу, к ним добавились бесчисленные налоговые чиновники, начальники учреждений и представители имперской администрации, которые председательствовали на судебных заседаниях, чтобы чаще выносить обвинительные приговоры, присуждать к изгнанию и к сдаче бесчисленных вещей, и при этих сдачах дело доходило до невыносимых актов насилия. Это можно было бы выдержать, если бы это было необходимо для содержания солдат. Но в своем ненасытном корыстолюбии он ни за что не желал уменьшить государственную казну и бесконечно взыскивал чрезвычайные подати и «подарки», чтобы держать в полной сохранности то, что он накопил. Так как он многочисленными несправедливостями вызвал сильную дороговизну, то попытался установить законом цены на все продаваемые вещи. Так как за незначительные и ничего не стоящие вещи было пролито много крови, из страха открыто на продажу ничего не выставлялось, пока после смерти многих от нужды закон сам по себе не исчез. К этому добавилась безграничная страсть к строительству и не меньшая тяга поставить для провинций рабочих, зодчих, повозки и все необходимое для строительства. Здесь был воздвигнут зал для судебных заседаний, там цирк, здесь монетный двор, здесь дом для жены, там дом для дочери... Такое безумие он творил постоянно, когда вздумал сравнять с Римом Никомедию» («О смерти преследователей», 7).

В новых исследованиях на основе выводов В.Сестона преобладает мнение, что комплекс реформ Диоклетиана нужно понимать не как результат бюрократической страсти к планированию и не как результат систематической реставрационной политики, а в первую очередь как меры, продиктованные конкретными требованиями и задачами. Но какими бы импонирующими ни казались последовательность и строгость, с которыми Диоклетиан пытался преодолеть неудовлетворительное состояние и активизировать государственные органы, нельзя не заметить внутренние противоречия тетрархии, и эти противоречия отражали противоречия его собственной личности.

Приверженность Диоклетиана ко всему древнеримскому, как сказал Гиббон, была не чистым лицемерием, но честным убеждением, и он принимал меры против «падения нравов» в соответствии со своим мнением, пусть даже обоснования и стилизация его политики кажутся более примитивными и элементарными, чем у Августа. Однако эта по существу религиозная, консервативно-римская позиция находится в контрасте с рациональными указаниями, которые осуществлялись вплоть до эксцессов во всех сферах государственного регулирования и при этом по своим средствам нарушали все римские традиции.

Было бы неправильно в конструкции тетрархии видеть принципы высшей римской магистратуры, для которой твердо установленными нормами была коллегиальность в государственном управлении и ограниченный срок полномочий. По содержанию и духу новый порядок можно характеризовать только как неримский, что следует даже из того, что во время тетрархии сам Рим и римский сенат потеряли свои древние функции. Если применять критерии старой Республики или принципата, то не лишено оснований утверждение Эрнста Маера, который не видит здесь присутствия римского государственного мышления, или когда Якоб Буркхардт рассматривает всю систему как результат «непрерывного царящего над всеми отношениями религиозного пристрастия».

В ноябре 303 г.н.э. Диоклетиан пышно отпраздновал свои виценналии, двадцатилетний юбилей правления и одновременно так долго откладываемый триумф над сасанидами. Это был триумф, в котором 13 слонов и богатые персидские трофеи представили столице впечатляющее зрелище. В честь этого воздвигнули триумфальную арку, от которой еще сегодня сохранились небольшие развалины. Хотя не было недостатка в блеске и почестях, Диоклетиан среди зимы отправился в путь, он не был в восторге от пребывания в Риме. Во время путешествия император тяжело заболел, вскоре после этого в Никомедии произошел рецидив, и в Империи ждали его конца. Вероятнее всего, Диоклетиан еще во время своего пребывания в Риме задумал свое отречение и обязал Максимиана Геркулия сделать то же. Если нужно было еще одно подтверждение его решения, то ему дала его болезнь, но в первую очередь это была верность собственной концепции, которая побудила его отречься 1 мая 305 г.н.э.