История всемирной литературы Т.5

В XVIII в. монгольские авторы обратились к написанию истории распространения буддизма в Монголии. Одним из наиболее ранних сочинений такого рода следует считать «Историю буддизма в Китае и Монголии» (1766) ламы Гомбоджаба. Произведение создано на тибетском языке, что отнюдь не случайно. Дело в том, что уже с конца XVII в. у монголов появляются авторы, пишущие преимущественно по-тибетски. В XVIII же столетии, и особенно во второй его половине, монгольская тибетоязычная литература достигает значительного развития. Основное распространение она получает среди монастырских, как правило, высокопоставленных лам.

Так, халхаским Зая-пандитой Лубсан Принлэем (1642—1715), одним из учеников первого Джебдзун Дамба-хутухты — главы халхаских буддистов, был написан по-тибетски цикл дидактических стихов, получивших широкое распространение в Монголии и ставших образцом для последующих монгольских литераторов.

В стихах содержатся наряду с религиозными наставлениями житейские нравоучения, выраженные образно и поэтично:

Подобно тому, как люди остерегаются

Покрытой пеплом ямы,

Остерегайся оскорблять других

Даже в шутку...

То, что сказано для твоей пользы,

Принимай как ценный подарок,

Даже если это сказано с гневом,

А тому, что сказано не для твоей пользы.

Не радуйся, будь это даже похвала.

(Перевод Д. Ёндона)

Другим монгольским тибетоязычным литератором, плодотворно трудившимся в XVIII столетии, был Сумба-хамбо Ишибалджир (тиб. Сумпа-Кханпо Ешей-палджор, 1704—1788). Среди его сочинений особый интерес, на наш взгляд, представляет «Шастра светского содержания, так называемая Прекрасная гирлянда», в которой есть немало любопытных наблюдений и размышлений над жизнью:

Кто отстраняется от случайных дурных поступков,

Тот герой.

А кто нет,

Тот глупец.

Известно, что лев отворачивается от негодной пищи,

И даже сумасшедший отходит от пропасти в сторону...

Людей не позорь за пороки,

Коли [есть] они и у тебя.

Если бросишь грязное вверх,

То оно упадет на твою же голову.

Если у тебя есть все богатства,

Других не презирай.

Не переходи реку, не проверив ее дна, —

Многие из-за этого были унесены водой.

(Перевод Д. Ёндона)

Необходимо, однако, отметить, что, несмотря на значительное развитие во второй половине XVIII в. тибетоязычной монгольской литературы, когда в Монголии появились сотни авторов, писавших исключительно или преимущественно по-тибетски, литература на монгольском письме отнюдь не утратила своего былого значения и популярности. Многие сочинения монгольских тибетоязычных писателей были переведены на монгольский язык, да и среди упомянутых авторов было немало таких, кто писал одновременно на обоих языках — тибетском и монгольском.

Наиболее известным из них был Чахар-гэбши Лубсан Чултим (1740—1810). Большинство своих произведений он написал по-тибетски. Однако ему же принадлежат и созданные на родном языке и ставшие вскоре очень популярными у монголов комментарии к сочинению Сакья-пандиты Гунга Джалцана «Субхашитаратнанидхи» («Сокровищница благих речений»), чаще называемому сокращенно «Субхашита» (монг. «Субашид»), и к «Капле нектара, питающей людей». Им же по-тибетски и по-монгольски была составлена биография Дзонхавы, реформатора тибетского буддизма начала XV в. В 1778—1779 гг. Чахар-гэбши Лубсан Чултим выполнил еще один монгольский перевод «Субхашиты».

Осуществлялись в XVIII в. и другие новые монгольские переводы с тибетского. Но их было значительно меньше, чем в XVI—XVII вв. Судя по рукописям XVIII в., монголы продолжали в основном пользоваться достижениями прошлых времен, т. е. в рукописях XVIII в. по-прежнему находим переводы, осуществленные в эпоху возрождения монгольской письменной культуры. Эти же переводы сохранились и в ксилографированных изданиях.

В XVIII в. появляются и первые переводы китайских романов. Наиболее ранними среди них были романы «Путешествие на Запад» и «История госпожи Чжун». Эти переводы, как, впрочем, и многочисленные переводы XIX — начала XX вв., у монголов никогда не издавались, а бытовали только в рукописях, подчас весьма объемистых, красиво выполненных и в некоторых случаях даже иллюстрированных. Заметим, однако, что этот род литературы имел лишь ограниченное хождение и остался практически неизвестным на окраинах монголоязычного мира, в частности, у западномонгольских ойратов.