История всемирной литературы Т.7

Ощутимое еще с начала века стремление писателей глубже заглянуть в жизнь своего народа определяет в 70-е годы изменения, произошедшие внутри жанра той же сказочной поэмы. Сохраняя по-прежнему сказочный сюжет, сочетание условного и реального, поэмы ставят теперь в центр внимания жизнь бедного человека («Оставшаяся без матери» (1857) Ука; «Потхивонг» неизвестного автора, скрывшегося под псевдонимом Промобареа Пхеакдей, «Особо преданный Брахме», (1881); уже упоминавшийся «Золотой мальчик», (1887); «Сапочет» (1890) Тана; «Лаксинавонг» (1890), автор которой известен лишь как настоятель храма Прек Пранат, и др.). Добродетельный, скромный, несправедливо обижаемый, переносящий лишения и страдания из-за коварства родственников или бывших друзей — таким предстает герой кхмерской литературы тех лет. Пытаясь копировать действительность, поэты обстоятельно повествуют о домашних заботах героев, о мучающих их голоде и холоде, о лохмотьях, в которые укутаны их тела. Описательный момент явно преобладает над повествовательным, и развитие сюжета идет очень медленно. Меняется и метрический строй произведений — поэмы того времени написаны более простым по сравнению с предыдущими размером — семисложным. Значительно более ясным становится и сам поэтический язык.

В этом отношении характерна поэма «Оставшаяся без матери» поэта Ука, многие сюжетные ходы которой находят себе параллели в мировом сказочном фольклоре. Поэма рассказывает о горькой жизни девочки Камари, прозванной после смерти матери Марана Миеда, ставшей, подобно русской Крошечке-Хаврошечке, в конце концов женой короля.

Необходимо подчеркнуть, что кхмерская литература второй половины XIX в., как и литература предыдущих эпох, окрашена буддийской этикой, моралью, пронизана буддийскими нравственными проповедями. Яркий пример тому — поэма «Мальчик, обернутый в банановые листья», одна из самых популярных поэм того времени, единственное уцелевшее произведение поэта Нгына (ум. 1923). Время создания произведения точно не установлено, но его сюжет, стиль и идейная направленность позволяют считать, что оно явно тяготеет к рассматриваемому периоду. В поэме отчетливо проступают буддийские нравственные принципы: человек может добиться в жизни высших почестей, не прилагая к этому усилий, а лишь благодаря смирению, кротости, безропотному перенесению тягот и лишений. Подобная проповедь нравственного самоусовершенствования, не требовавшая от человека проявления собственной активности или воли, не случайно удерживалась в литературе колониального периода, в обстановке реакции, наступившей после 1863 г.

Обращает на себя внимание и то, что сказочные поэмы, явно преобладавшие в то время над прочими жанрами, все еще близки и по форме, и по содержанию к джатакам — точнее, к тем переработкам джатак, которые характерны для творчества кхмерских писателей XVII—XVIII вв. Это позволяет говорить о прочности и живучести традиции буддийского религиозного жанра джатаки в кхмерской литературе второй половины XIX в.

*Глава седьмая*

ВЬЕТНАМСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

В 1858 г. после вторжения французских колонизаторов во Вьетнам началась длительная война за независимость страны, в результате которой патриоты потерпели поражение, но не смирились с ним. Начался первый этап освоения французами вновь завоеванной колонии. Все это и определило основное содержание литературы данного периода. В ней находят отражение противоборствующие идейные течения. Объективно антифеодальной направленностью характеризовалось просветительское мировоззрение вьетнамских реформаторов, которое более не мирилось с конфуцианскими догмами. Пагубной близорукостью Нгуен Чыонг То (1828—1871) объявлял начетническое пережевывание древних книг и конфуцианскую идеализацию древности, выдвигая идею исторического прогресса: «Вплоть до нынешних дней многие люди не ведают перемен и событий, совершавшихся в прошлом и настоящем, а лишь не щадя сил восхваляют глубокую древность, полагая, что последующие времена были хуже; потому, принимаясь за что-либо, они хотят возвратиться к старине; из-за этого конфуцианцы сунского толка направили по ложному пути наше государство, сделали его непрочным, не способным достичь расцвета... В действительности же ясно, что в прежние времена все было хуже, чем сейчас».

Никчемным книжникам реформаторы противопоставляли в своей публицистике образ деятельного, постигшего практические науки человека. Но новое содержание нередко облекалось в старые традиционные формы: публицист Нгуен Ло Чать (1852—1895), следуя приемам конфуцианцев, искал опору в прошлом, ссылался на историческую аналогию, но уже взятую не из конфуцианских сочинений, а из истории Европы — он говорил об Англии и петровской России. Образ Петра Первого как важнейший компонент участвовал в формировании передового идеала того времени.