История всемирной литературы в девяти томах: том пятый

Выдвигая размышляющего над жизнью героя, Монтескье лишает его активности, не позволяет ему стать пропагандистом передовой точки зрения на мир, борцом против невежества и предрассудков. Отсюда — известная пассивность, созерцательность интеллектуального героя Монтескье. Он излагает свои идеи, а не поступает в соответствии с ними. Это не деятель, а зритель. Этой созерцательности соответствует и избранный Монтескье для своего произведения жанр романа в письмах.

В 20‑е и особенно в 30‑е годы во Франции выдвинулся другой писатель и другой мыслитель, более радикальный и смелый в своих взглядах, чем Монтескье. Это был Вольтер.

Вольтер до 1749 г.

Михайлов А. Д.

Уже в первой половине XVIII столетия творчеству Вольтера принадлежит во французской литературе одно из первых мест. Подлинным же властителем дум всей просвещенной Европы писатель стал в середине и второй половине столетия, после появления своих самых значительных книг.

Выходец из среды зажиточных парижских буржуа, Франсуа — Мари Аруэ (1694–1778), прославившийся под псевдонимом Вольтер, стал олицетворением передовой философии и литературы своего времени не потому, что он был самый радикальный мыслитель. Напротив, воззрения писателя, отмеченные определенной умеренностью, по глубине и смелости явно уступали взглядам таких его современников, как Дидро или Руссо. Между тем прижизненная слава и непререкаемый авторитет Вольтера были закономерны и им бесспорно заслужены. Вся его жизнь, особенности его темперамента, система взглядов, основные черты таланта сделали его символом передовой мысли своего времени. На протяжении своей долгой и бурной жизни писатель, пожалуй, не оставил без внимания ни одного волновавшего общественные круги вопроса. К тому же его восприимчивость к чужим мыслям была поистине замечательной, и Вольтер, пуская в обращение собственные оригинальные мысли, одновременно синтезировал и популяризировал чужие, верно подмечая их потенциальные возможности. Он пропускал эти новые идеи через свое сознание, делал их своими и пересказывал ярко, доступно и остроумно; как метко сказал Пушкин, в вольтеровских произведениях «философия говорила общепонятным и шутливым языком». Если Вольтер и не был глубоко оригинальным мыслителем, то блистательным писательским талантом он обладал в полной мере. Философ, ученый, политик, историк, он был прежде всего писателем. Все творчество Вольтера выросло из слияния передовой идеологии и литературного мастерства. Однако не только восприимчивость и оперативность да писательский талант сделали Вольтера столь популярным. Важно было как то, какие идеи он пропагандировал, так и то, кому эту пропаганду он адресовал. Известно, что идеи Вольтера в той или иной мере устраивали многих — и третьесословных интеллигентов, и фрондирующих аристократов, и философствующих самодержцев. Писатель нередко противоречил сам себе. Такие знаменитые фразы, как «раздавить гадину» (т. е. католическую церковь) и «если бы бога не было, его следовало бы выдумать», в его устах симптоматичны. Ирония и скепсис Вольтера распространялись даже на передовые идеи, которые он сам разделял. Писатель зло издевался над церковью, обличал мракобесие, тиранию, религиозный фанатизм. Он высмеивал безосновательное тщеславие аристократов, но смеялся и над самодовольством мещан. В народовластие он не верил и его несомненно страшился. Революционным и реакционным крайностям он стремился противопоставить нечто третье — интерес к передовым научным идеям, независимость суждений, свободомыслие и антиклерикальность, остроумие до дерзости и некий аристократизм духа, который и привлекал к Вольтеру столь разных представителей тогдашнего общества. Его последователей называли «вольтерьянцами», и это была и бранная кличка, и весьма лестная аттестация. Через увлечение идеями Вольтера прошли многие его современники, почти все мыслители и писатели нескольких следующих поколений — и якобинцы, и Стендаль, и Байрон, и Пеллико, а в России — и Фонвизин, и Новиков, и Радищев, и все декабристы и современники Пушкина во главе с самим поэтом.

Вольтер вступил в литературу в бурные годы, последовавшие за смертью Людовика XIV (1715), когда долго таившееся недовольство выплеснулось наружу, когда получила широкое распространение поэзия не столько смелая, сколько озорная, нарочито эпатировавшая устоявшиеся вкусы и мнения. Вольтер и начал с подобного «легкого стихотворства» (недаром его первые поэтические опыты были одобрены такими мастерами этого жанра, как Шольё и Лафар), с едких сатирических стишков и салонных эпиграмм. За одну из них он в 1717 г. на одиннадцать месяцев был посажен в Бастилию.