История всемирной литературы в девяти томах: том шестой

Несмотря на засилье меттерниховской реакции, в 20‑е годы происходит важный процесс обогащения романтизма под влиянием демократических веяний как в самой Германии, так и за ее пределами. Большой отклик получает освободительная борьба греков. По словам немецких историков литературы, сочувствие грекам являлось едва ли не единственной легальной возможностью для выражения идеи борьбы за свободу. Однако немецкий филэллинизм был явлением весьма неоднородным, включая в себя и наивное увлечение немцев, получивших классическое образование, страной, в которой они видели наследницу древней Эллады, и религиозное воодушевление борьбой христиан — греков против мусульман.

Демократические идеи находят отражение в творчестве Шамиссо, Уланда, Мюллера, Гейне. Именно у Гейне и в известной мере у Шамиссо (1781–1838) получают развитие идеи Великой французской революции. Пропаганда этих идей, в отличие от периода раннего романтизма (Гельдерлин), все больше сливается с задачами демократического переустройства Германии, подготавливая программу немецкой революционной демократии 30–40‑х годов. Обновляется тематика немецкой лирики в 20‑е годы: острее ставятся общественные вопросы современности, в любовной и пейзажной лирике иррациональное начало все больше уступает место земному, реальному.

Одним из программных для демократического умонастроения этой поры можно считать стихотворение Адельберта Шамиссо «Замок Бонкур» (1827), в котором поэт вспоминает о своем детстве, проведенном в родовом поместье. Замок давно разрушен, на месте, где он стоял, плуг прокладывает борозду, и поэт с волнением благословляет эту землю и дважды благословляет того, чья рука ныне вспахивает ее.

Романтический протест против буржуазного стяжательства ярко выражен Шамиссо в сказке — новелле «Удивительная история Петера Шлемиля» (1814), которая принесла автору широкую известность. В жанровом отношении она близка таким сказкам Гофмана, как «Золотой горшок», «Крошка Цахес»; это — сказка о роковой силе золота. Черту, выступающему здесь в традиционной роли соблазнителя и совратителя именно с помощью золота, Шамиссо придает прозаический и будничный облик. Черт в «Шлемиле» — молчаливый господин в летах, одетый в старомодный серый шелковый редингот, — похож на провинциального ростовщика.

Существует много толкований главного сюжетного хода: утраты героем своей тени. Некоторые современники отождествляли героя с автором, а тень — с родиной. Т. Манну в этой «фантастической повести», как он определяет ее жанр, тень представлялась «символом всего солидного, символом прочного положения в обществе и принадлежности к последнему». Но вернее всего предположить, что Шамиссо не отождествлял тень с каким — либо конкретным понятием. Как романтик, он лишь ставил вопрос о том, что ради золота, обогащения человек не должен жертвовать ни малейшей частью своего существа, даже таким, казалось бы, незначительным свойством, как способность отбрасывать тень.

Оборвав романтический сюжет о сделке человека с дьяволом, Шамиссо завершает сказку апофеозом научного познания мира. В отличие от романтического восприятия природы (Новалис, Шеллинг), в финале сказки Шамиссо природа изображается во всей реальности ее материального существования — как объект наблюдения и изучения. Этот финал как бы предвосхищает будущую ученую карьеру писателя, ставшего директором ботанического сада в Берлине, но и намечает путь художественного развития Шамиссо — поэта — от романтизма к реализму.

Поэтическое творчество Шамиссо охватывает конец 20‑х — 30‑е годы. Первую подборку стихотворений он опубликовал в 1827 г. Его стихи быстро приобрели популярность, многие тексты были сразу же положены на музыку. Шамиссо успешно продолжал усилия гейдельбергских романтиков по созданию простой и эмоционально выразительной стихотворной формы, преемственно связанной и с традицией немецкой народной песни, и с опытом других национальных литератур, опиравшихся на фольклорную традицию.

Популярность завоевала любовная лирика Шамиссо, его стихи и песни на семейные темы, обращенные им к широкому кругу людей с их повседневными заботами, волнениями и радостями. В этом была не только сила, но и слабость поэта: подчас он слишком погружался в этот мир обыденного и шел навстречу вкусам сентиментального немецкого читателя. Это относится даже к знаменитому циклу «Любовь и жизнь женщины» (1830), положенному на музыку Р. Шуманом. Во многом этому циклу близок и другой — «Песни и образы жизни» (1831).

На фоне поэтических произведений Шамиссо о человеческой судьбе выделяется группа стихотворений, в которых подчеркнута социальная почва бедствий маленького человека. Таковы стихотворения конца 20‑х — начала 30‑х годов «Молитва вдовы», «Старая прачка», некоторые переводы песен Беранже. Если в «Старой прачке» звучит мотив покорности судьбе, то «Молитва вдовы» исполнена горькой обличительной иронии.

Осмысляя свою эпоху — годы посленаполеоновской реакции, — Шамиссо в четверостишии «Канон» (1828) варьирует одни и те же слова: «время тяжких бед», «бедствия тяжкого времени».