История Второй мировой войны. Блицкриг

Между тем и 1-я американская армия перешла в наступление с большого ремагенского плацдарма,предварительно отразив немецкие контратаки с севера. Здесь сопротивление немцев было наиболее упорным. Для прикрытия Рурской области немецкая 5-я танковая армия самым спешным образом оборудовала оборонительный рубеж на реке Зиг до города Зиген, пытаясь остановить на нем наступление американцев. Зато удар 1-й американской армии на юго-восток встретил лишь слабое противодействие. Армия вышла в районе Лим-бурга к реке Лай и стала продвигаться через Гисен на Марбург. После форсирования Рейна в узком месте в районе Боппарда немецкая оборона здесь была прорвана. Форсировавшие Рейн части 3-й американской армии нанесли удар через Таунус на Висбаден и очистили во взаимодействии с войсками, наступавшими через Франкфурт, район между Таунусом и Оденвальдом.

Пока развивались эти события, в Рурской области завершалось окружение немецких 15-й полевой и 5-й танковой армий, осуществленное 1-й и 9-й американскими армиями. Последняя специально для этой цели была выведена из состава английской группы армий и вновь передана в распоряжение командующего 12-й американской группы армий.

Захват Рурской области и удар с выходом на Эльбу

Оглядываясь теперь назад, трудно понять смысл продолжения борьбы немцами, особенно когда на западе с потерей Рейна пала последняя преграда; впрочем, эта преграда имела скорее лишь символическое значение, если учитывать соотношение сил воюющих сторон. Борьба продолжалась, потому что не нашлось никого, кто мог бы или хотел бы положить ей конец, пока существовал человек, сделавший ее неизбежной. Немецкие войска сражались в зависимости от их состава либо с растущим сознанием безнадежности, либо яростно ожесточившись против судьбы, либо – в значительной части, если не в подавляющем большинстве – сознавая свои долг перед родиной и даже сохраняя веру в гений Гитлера. Всех их, кроме незначительного меньшинства, связывала дисциплина, которую не могло бы ослабить и вдвое более тяжелое поражение. Явления, подобные происходившим в конце первой мировой войны, были невозможны, так как для них в авторитарном государстве не было пищи в виде политического разложения. Наоборот, убеждение, сложившееся у немецкого народа в результате многолетних усилий интенсивной пропаганды, что выстоять значит в конце концов победить, поддерживало волю к борьбе и там, где возникали и росли сомнения. Если это относилось к немецким войскам на Западе, то на Восточном фронте добавлялся еще один момент, заставлявший продолжать борьбу: стремление защитить немецкую землю и ее население от бесчеловечности восточного противника. Впрочем, на востоке, где обстановка все больше ухудшалась, некоторые скорее стремились не попасть в плен к русским, чем действительно сопротивляться до конца.

Если немецкие войска продолжали упорную борьбу с различным боевым духом, но повсюду с твердой дисциплиной, то в среде высшего командного состава, видевшего неизбежность катастрофы, распространилось такое отношение к войне, в котором сознание бесполезности борьбы стояло в неразрешимом противоречии с их обязанностями по отношению к начальникам и подчиненным. Кто не находил для себя внутреннего решения в простой формуле безусловного повиновения солдата, которое он должен был требовать от подчиненных и потому проявлять также и сам, должен был искать выхода, чтобы по крайней мере не доводить бессмысленность борьбы до абсурда. Установление контакта с противником было невозможно хотя бы уже по той причине, что изъятие любого звена из слабой и без того оборонительной цепи, какой являлся фронт, могло повлечь за собой не поддающиеся оценке последствия для целостности всей обороны на востоке, а ответственности за эти последствия не мог взять на себя решительно никто, даже командующий войсками на изолированном участке фронта. Поэтому немалое число офицеров по мере приближения к концу вынуждено было стать на путь условного повиновения. Они обходили бессмысленные приказы, избегали ненужных потерь и видели свою главную задачу в том, чтобы сохранять целостность вверенных им войсковых единиц и ограничивать всякого рода разрушения размерами, неизбежными с чисто военной точки зрения.