История западноевропейской музыки до 1789 года. Том 1 (до XVIII века)

Ария-заклинание приобретает свое типическое значение уже у самого Кавалли. Для нее характерно смелое сочетание устойчивости, даже статики одних выразительных средств — и активного действия, даже напора других. В заклинании Кассандры, например, все изложение ровно-ритмической мелодии идет на ниспадающем синкопами хроматическом остинатном басу. Характерные приемы, найденные Кавалли в заклинании Медеи, удивительно просты и рельефны сами по себе, а сочетание их дает прекрасный, ярко характерный художественный результат. Ровно стучащие аккорды, обрывающиеся на второй половине такта, как тяжелые удары, ограниченный выбор гармоний (уменьшенное трезвучие на ми, трезвучие на до), широкое движение мелодии по гармоническим тонам, резкая чеканность декламации (с пунктирным ритмом) создают впечатление роковой силы, мощи — и оцепенения. Отсюда ведет свой путь оперное заклинание как типичная сцена, которая может встретиться и в гораздо более позднее время.

Совершенно иной, до противоположности, образ возникает в арии Демо из «Язона». И хотя этот образ типично буффонный, приемы его создания в принципе те же, что и в заклинании Медеи. Орест, прибывший в Колхиду, встречает, Демо и расспрашивает его о дороге. Но Демо, хвастливый болтун, комически заикается, и, как нарочно, не может договорить ни одной фразы. Развязная и веселая болтовня заики, за которого Орест договаривает последние слова фраз, передана в его буффонной арии с мелодической «скороговоркой» не только в вокальной партии, но и в оркестре. Вращательное движение мелодии в быстром темпе очень динамично, а «перехваты» ее в партии Ореста и еще более в инструментальных партиях сообщают целому тот общий характер буффонады, который позже в значительной степени определит комическую разновидность оперного жанра в Италии.

В сравнении с Монтеверди Кавалли более акцентирует определенные стороны оперных образов, типизирует приемы их создания. Он тоже по-своему подчиняет музыку драме, но понимает этот принцип не совсем так, как понимали его флорентийцы или Монтеверди. Пери ш е л за поэтическим текстом, за стихотворной строкой, отделывая интонационные детали. Монтеверди, передавая тончайшие оттенки текста, создавал в то же время единый музыкальный образ. Кавалли просто игнорирует детали, передает лишь общий смысл и характер текста, рисует картину, создает образ крупными мазками, яркими и простыми красками. Это уже принцип «большой» оперной драматургии, своего рода музыкальной фрески. И понятно, что именно в Венеции, где опера вышла за пределы относительно узкого круга слушателей, стала по тому времени широко доступным искусством, такой принцип должен был восторжествовать.

Заметим попутно, что после первых постановок в Париже опер Франческо Сакрати и Луиджи Росси в 1640-е годы именно оперы Кавалли («Ксеркс» в 1660 году и «Влюбленный Геркулес» в 1662) ознакомили столицу Франции со зрелым искусством венецианской оперной школы.

Примечательно, что как раз в Венеции, где начинают определяться типичные оперные образы, постепенно утверждаются и типичные разновидности оперных декораций. В годы процветания венецианской оперной школы итальянские декораторы (преимущественно из Венеции) распространяют свое влияние и за пределами Италии: Джакомо Торелли, Гаспаро и Карло Вигарани в Париже, Лодовико Бурначини в Вене, некоторые другие в Мюнхене. Декорации «a la italienne» создавались в других странах по сценическим рисункам итальянских мастеров. Судя по венецианским декорациям Торелли, на оперной сцене царил стиль барокко, несколько тяжеловесный и перенасыщенный. Впрочем, условия венецианских театров не позволяли особенно удорожать постановочную часть, и потому декорации отнюдь не писались к каждой постановке отдельно. Для трехактной оперы полагалось иметь 12 различных оформлений сцены (в драматических театрах ограничивались пятью), и они же могли быть использованы вместе и порознь при постановке нескольких произведений — именно как типовые. Со временем в оперном театре образовался свой «набор» необходимых декораций, изображающих сад, улицу, площадь, зал, двор, темницу, реку, облака, лестницу, грот, замок, сцену на сцене. Венецианцы первые прибавили к этому комнату в ее интимном облике — спальню с кроватью и зеркалом. Все это подчинялось определенной схеме выполнения: 12 или 15 боковых кулис, очень глубокая центральная перспектива, как правило — при симметричной группировке деталей (ряды колонн, арок, статуй, военных доспехов, декоративных ваз, аллей и т. п.).