История западноевропейской музыки до 1789 года. Том 1 (до XVIII века)

Таким образом, концертная деятельность Букстехуде — композитора и исполнителя — хотя и была внешне связана с церковью, внутренне зависела от нее меньше, чем у кого-либо из органистов XVII века. Его произведения для органа возникали именно в качестве концертных пьес, ярких и эффектных, патетических и виртуозных. В его творчестве вообще слабо ощущались грани между духовным и светским искусством. Как и многие его предшественники в разных странах, он не чуждался жанрово-бытовых музыкальных форм: у него есть даже целая сюита на хорал (прелюд, куранта, сарабанда, жига). Но не это было для него существенным в преодолении церковных традиций. Скорее новые драматические, чем бытовые стороны музыкального искусства XVII века оказали воздействие на искусство Букстехуде, и в частности на характер его органного творчества.

Советский исследователь, анализируя фуги и вариации Букстехуде, отмечает в них следы связи со старинными формами (с канцоной, даже приемами мелодического синтезирования у старых нидерландских мастеров) и приходит к выводу, что композиция Букстехуде (речь идет, в частности, о большой обработке хорала «Wie schon leuchtet der Morgenstern») «творчески обобщает опыт прежних мастеров, ставит его в зависимость от его собственных замыслов и современных ему форм»[109].

Так или иначе формы органных произведений Букстехуде складываются как синтетичные, соединяющие в себе свойства и тенденции имитационных, вариационных, остинатных приемов, старинных, вполне традиционных и новейших принципов музыкального мышления. При этом композитор-исполнитель явно тяготеет к расширению форм, даже к монументальности их, а также к поискам возможных образных контрастов в пределах слитной композиции. В этом смысле его искусство до известной степени противостоит искусству Пахельбеля.

Для Букстехуде характерна не ранняя фуга сама по себе, не малый цикл прелюдия-фуга и не токката как импровизационная форма. Более показательно для него взаимопроникновение признаков этих форм, причем не на ранней стадии их сложения (когда действовал еще синкретизм формообразования), а на пороге полной зрелости, накануне баховского этапа. Если Букстехуде создает фугу, предшествуемую прелюдией, то и внутри фуги, между экспозициями ее тем, и в конце фуги напоминается тематический материал прелюдии. В прелюдии-фуге g-moll перед нами монументальное произведение, близкое контрастно-составной композиции, но с чертами импровизационных форм по своей стилистике. За эффектным «ораторским» вступлением органно-токкатного патетического характера следует легкая пассажная фугетта (12/8 после 4/4), сменяющаяся прелюдийным эпизодом, который приводит к центральной части произведения — серьезной, развитой фуге на подвижную тему (аналогии есть у Баха в органных фугах). После нее идет новый прелюдийный эпизод, новая фугетта, как бы растекающаяся в эффектной пассажной коде. В смысле драматургии целого здесь есть признаки симметрии, но отнюдь не точной: функции разделов родственны, но тематизм их не совпадает. Все части свободно и плавно переходят одна в другую: происходит естественная смена образов или образных штрихов почти театральной яркости. Одни из них развернуты (в фуге), другие только намечены…

В цитированной книге Вл. Протопопова разбираются прелюдия и фуга e-moll Букстехуде. После прелюдии здесь следуют три фугированные части, причем между второй и третьей частями и в завершении всей композиции развивается тематический материал прелюдии.

Широко применяет Букстехуде вариационные принципы как в сочетаниях с другими принципами формообразования, так и в остинатных формах (пассакалья, чакона). С удивительной свободой создает он обработки хорала, смело изменяя самый характер хоральной мелодии, то выдвигая ее на первый план, то как бы затушевывая движением других голосов, расчленяя, изменяя ритмически и т. п. «Вариационно-слитная форма, канцона, фуга, соединившись, образовали тут неповторимо своеобразное целое», — пишет Вл. Протопопов о хоральной обработке «Wie schon leuchtet der Morgenstern»[110].