История западноевропейской музыки до 1789 года. Том. 2 (XVIII век)

Не только немецкая песня, но и немецкая опера имела к середине XVIII века свое историческое прошлое. Достаточно напомнить об оперном творчестве талантливейшего Райнхарда Кайзера в Гамбурге 1690 — 1720-х годов, о многочисленных операх Георга Филиппа Телемана в первые десятилетия XVIII века. Однако, как ни странно, от них не пошла последовательная история немецкого оперного искусства, как не пошла она от ранних немецких опер Генделя, созданных для Гамбурга. Публичный оперный театр в Гамбурге, ставивший произведения немецких авторов, стоял тогда особняком. Повсюду в немецких и австрийских центрах господствовала итальянская опера. Кайзер и Телеман сплошь и рядом писали оперы на смешанные и немецко-итальянские тексты. Вместе с тем даже в поздних произведениях Кайзера, с их характерным смешением немецкого и итальянского, проявлялись очень сильные тенденции специфически национального происхождения: к разновидностям трагикомедии на оперной сцене, к соединению драматического содержания с острым и народно-сочным комедийным. В дальнейшем явный упадок гамбургской оперы, закрытие театра в 1738 году подорвали развитие оперного искусства на немецкой почве. Между творчеством немецких композиторов для Гамбурга и зарождением немецкого или австрийского зингшпиля нет ощутимой преемственности, словно намеченная в начале XVIII века линия немецкого музыкального театра затем оборвалась. Что касается немецкой песни, то ее путь не прерывался от XVII к XVIII веку. И все же ее создатели ощутили примерно к середине XVIII столетия, что следует вести борьбу за простую немецкую песню («в народном духе» — как выражались берлинские эстетики). Это было в принципе связано с «предклассическим» переломом от сложного полифонического искусства XVII — начала XVIII века к новому музыкальному стилю. Именно на переломе возникло новое увлечение немецкой песней и зародился зингшпиль, которые рассматривались современниками как национальные формы широкодоступного искусства. Иными словами, развитие этих жанров совершалось на новой эстетической основе, как, во всяком случае, полагали их создатели и сторонники.

Немецкие эстетики XVIII века постоянно занимались вопросами оперы. Начиная от Иоганна Маттезона и кончая Иоганном Фридрихом Рейхардтом они бились над разрешением проблемы о своем — и иностранном, о старом — и новом, о героическом — и бытовом оперном искусстве. Положение в самом деле было сложным. Когда молодая немецкая опера, после перерыва, начала свое развитие словно бы сызнова, она, как и вообще передовое европейское искусство, была направлена против условностей старого оперного театра. Но вместе с тем, а для стран немецкого языка и прежде всего, она восставала против иностранного засилья, в частности против итальянской оперы. Немаловажное значение приобрели в это время и в этом процессе новые эстетические идеи эпохи Просвещения, особенно исходившие от Ж, Ж. Руссо.

Определяя по возможности свои национальные черты, немецкое искусство стремилось к самостоятельности. Однако в борьбе со старой эстетикой оно не могло не опираться на новые образцы передового искусства других стран. Национальное и общеэстетическое для эпохи Просвещения соединялись здесь в своеобразных формах. Немецкая опера стала развиваться как зингшпиль, то есть как немецкий музыкально-театральный жанр. В то же время этот немецкий жанр оказывался в условиях Западной Европы разновидностью новой музыкальной комедии, которая во многих странах противопоставлялась старым оперным формам.