История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2

Отправив такое резкое и решительное письмо Брюховецкому, кошевой Остап Васютенко как бы одумался и уже через семь дней после первого письма отправил гетману другое. Вспоминая о погроме крымского гонца Магомет-аги, о разграблении его имущества казаками, о приказании гетмана через есаула Федора Донца выдать виновных в убийстве и грабеже своевольников, кошевой Богом свидетельствовал, что те убийцы, совершив свое кровавое дело, совсем скрылись из глаз и, боясь наказания, где-то блуждают, вовсе не являясь в Сечь. Впрочем, кошевой уверял гетмана, что самое убийство крымского гонца произошло по собственной же вине Магомет-аги: гонец имел неосторожность сказать казакам, что царское величество вошел в сношение с крымским ханом по тому поводу, чтоб искоренить всех запорожцев, проживающих по обеим сторонам Днепра, и самое место до основания разрушить. Раздраженные и запаленные такими словами крымского гонца, запорожцы убили гонца с его товарищами на месте, а сами неизвестно куда улетучились. Припоминая одну пословицу, казаки вместе с ней выражали свое огорчение по поводу случившегося печального обстоятельства: когда орел был подстрелен стрелой, то, глядя на нее, сказал: «Не жаль мне ни дерева, ни железа, а жаль только моих собственных перьев». Так и у запорожцев не болит сердце оттого, когда они несут ущерб на своем здоровье от басурман и других враждебных им неприятелей, как от того, который, будучи сыном одинаковой с ними восточной церкви и оставаясь другом по несчастью, теперь умыслил, как прекрасный цветок вырвавши из огорода, нанести им пятно позора. Что до убийства стольника Лодыженского, то кошевой и тут свидетельствовал Богом, что оно совершилось без его ведома, и ссылался на оставшихся в Запорожье московских ратных людей, могущих засвидетельствовать непричастность кошевого к «богомерзкому делу». Кошевой и казаки уразумели, что они опутаны со всех сторон сетями своих недоброжелателей и, подобно кораблю, обуреваемому морскими волнами, окружены своими врагами; оттого теперь они дают обещание, в случае возвращения к ним царской милости, служить государю, не щадя своей жизни; в противном случае, когда на них не последует царской милости, они будут, подобно саламандре, оставаться в огне: «паук сети из внутренностей своих расставляет, но в них только муха попадает, а шершень не боится того». Заканчивая свое письмо, кошевой Остап Васютенко просил гетмана донести «горячее» прошение великому, милосердому и ласковому государю, чтобы он, забыв свой гнев на запорожских казаков за убийство татарского гонца и царского стольника, снова явил бы свою милость казакам, за что казаки обещаются как самому государю, так и наследникам его служить мужественно против каждого неприятеля, а самих преступников, наделавших столько бед всему войску, если только они покажутся в Кош, немедленно казнить[581].

Возвратившийся 2 июня из Запорожья к гетману, его посланец Федор Донец о настроении запорожцев передавал так: словесно кошевой, судья и другие казаки в разговорах с ним, Донцом, объявляли, что если государь отпустит им вину за смерть гонца и стольника, то они впредь рады будут ему служить и всякого добра желать; если же он не отпустит им их вины, то у них положено на том, чтобы, соединясь с Дорошенко и татарами, идти воевать государеву вотчину, украинские города. От себя же Донец прибавил, что в Запорожье собралось очень много народу, гораздо больше против прежних годов, и большую часть его составляют пришельцы с полковником Константием правой стороны Днепра[582].

Гетман Брюховецкий, получив и оба письма от запорожских казаков, и подлинные сведения от есаула Федора Донца, известил обо всем происшедшем в Сечи московского царя в пространном к нему листе. В этом листе он выставил три причины, вызвавшие, по его мнению, волнения в Запорожье. Первая причина та, что гетман предварил злое намерение полковника Константия западной стороны Днепра, приходившего с бунтовщиками прошлой зимой (1666 года) на малороссийские царского пресветлого величества города. Вторая причина – налог на мужиков разных городов, пригородов и сел левой стороны Днепра установкой дани на государеву казну, – тяглые мужики, недовольные этим, бежали на Запорожье и подняли там бунт. Третья причина – насилия и обиды со стороны воеводы Федора Протасьева на Украине в то время, когда гетман находился в Москве, – обиженные воеводой сошли в Запорожье и, конечно, там не молчат, а других к бунтам возбуждают. Опасаясь, чтобы искра бунта не залетела из Запорожья на Украину и не разгорелась бы в последней огромным пожаром, гетман просил царское величество прислать ему ратных людей для безопасности, потому что собственным полкам он не доверяет, так как многие люди этих полков могут «починиться запорожцам»[583].