История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2

Сами оседлые жители Средней Азии, произнося слово «казак», разумеют под ним человека неоседлого, подвижного, всегда готового к войне, склонного к разбоям, грабежам, захватам. Искони веков «казаки», обитавшие в Средней Азии, называли себя этим именем (казак, кайсак); с этим именем они известны туземным среднеазиатским историкам, каков, между прочим, кокандский повествователь Ниаз-Мухаммад; с этим же именем они уже в первой половине XVII столетия делали приступы к большим и многолюдным городам Средней Азии, много раз побеждали правителей их[2] и под конец уступили только силе могущественного бухарского эмира[3].

Ученые-языковеды в слове «казак», или, полнее, «кай-сак», видят два слова: «кай» – легко и «сак» – вьюк, то есть легковьючный. Те же ученые слово «сак» видят в имени древнейших обитателей Турана (теперешнего Туркестана), саков, народа арийского происхождения; для туранских арийцев название «сак» было таким же нарицательным, как в наше время название «чернокожий», «желтокожий». Это же слово «сак» и с тем же значением – «мешок» или «походный вьюк» – сделалось достоянием большинства народов арийского происхождения, не исключая даже и славян, у которых было в употреблении слово «сак-ва» в значении вьючной сетки. У древнейших арийцев слово «сак» переняли тюрки и образовали из него сложное «кай-сак», то есть, как мы уже говорили, легковьючный. Об этом, в частности, пишет господин Фирсов в альманахе «Новости» в 1893 году.

Таким образом, и понятие, и слово «казак» впервые встречается в Средней Азии, откуда оно, очевидно, перешло и в Европейскую Россию. Перейти же в Россию оно могло только с приходом в нее тюркотатар, на что указывает и то обстоятельство, что до появления тюркотатар на юге Руси ни в одном списке русских летописей не встречается слово «казак».

Впервые это слово делается известным у половцев, опять же народов тюркского происхождения, с XII века. Голубовский в своей книге «Печенеги, торки и половцы» пишет, что на языке половцев «казак» означало «стража, передового, ночного и дневного». В течение XII, XIII и XIV веков известий о казаках ни в каких источниках не имеется. Зато с конца XV века барону Герберштейну, приезжавшему на Русь от немецкого императора Максимилиана к великому князю Василию III, известна была уже целая орда кайсацкая[4]. С этого же времени идут последовательные указания о существовании казаков в разных местах Южной России.

В 1469 году многочисленное татарское войско, составившееся за Волгой из беглецов, разбойников и изгнанников и назвавшееся казаками, по словам польского историка Длугоша, прошло от Волги за Днепр и опустошило Подолию[5]. В 1492 году, при князе Иване III и крымском хане Менгли-Гирее, стали известны ордынские казаки. В 1601 году Иван III жаловался турецкому султану на азовских казаков, от которых сильно страдали наши послы и купцы[6]. Несколько позже этого сын Ивана III, Василий Иванович, требовал от султана, чтобы он запретил азовским и белогородским казакам подавать помощь Литве, воевавшей с Москвой; в то же время, когда русский посол Коробов, бывший в Азове, потребовал себе провожатых для проезда через степи, то ему отвечали, что в провожатые, за отсутствием азовских казаков, ему некого дать[7]. В 1510 году известны были казаки в Белогороде, или Аккермане, Перекопе и Крыму. В Крыму все татары этого времени разделялись на три сословия: углан, или улан[8], князей и казаков; улане принадлежали к верхнему сословию; князья – к среднему, владевшему поземельной собственностью, но зато постоянно воевавшему и от этого получавшему добычу; казаки – к низшему сословию[9]. Крымский хан Менгли-Гирей, заключая договор с русским царем Иваном Васильевичем Грозным, обещал не дозволять воевать «ни уланам, ни князьям, ни казакам»[10]. В этом же 1510 году великий князь литовский Сигизмунд II жаловался крымскому хану на перекопских казаков, нападавших на литовские области. В 1516 году крымский хан Мухаммед-Гирей писал Сигизмунду II, что происшедшее нападение татар на Украину сделано было белогородскими казаками[11]. В 1550 году литовский писатель Михалон Литвин между разными татарскими ордами упоминает и о казацкой орде[12].

В 1561 году перекопский царь писал польскому королю Сигизмунду-Августу о желании 24 белогородских татарских казаков «оказать службу литовскому государю идти на землю московскую»; приложенные при письме перекопского царя имена белогородских казаков все восточного происхождения, каковы: Аглаберды, Аличембей, Акмалла-ага, Бакай-ага, Бассан-али, Джарлы-ага, Чабан-ага и другие[13].