История запорожских казаков. Военные походы запорожцев. 1686–1734. Том 3

О своих сношениях с Кошем гетман сообщил в Москву, причем присовокупил к тому известие о бегстве «здрайцы» Петрика в Запорожье и «о перейме превратного его злоумия письма», писанного из Сечи в Малороссию к какому-то канцеляристу[194].

В одно время с тем, как велась официальная переписка между Кошем и гетманом, шла тайная «через певных и секретных гетманских посланцев» переписка между гетманом же и кошевым атаманом. Гетман, соблюдая строгую тайну, извещал Ивана Гусака о скорой и непременной войне России с Крымом и советовал кошевому ввиду того собрать запорожское войско «укупу» на Коше. Не имея оснований не верить гетману, Гусак собрал все войско до Коша и ждал с нетерпением, когда гетман объявит о походе во всеобщее сведение. Но так как проходили дни за днями, и гетман не объявлял никакого похода, то кошевой очутился в весьма затруднительном положении и с трудом мог удерживать на Кошу войско, которое, получая ничтожное жалованье и не имея никакой добычи, стало уходить к польскому королю на службу. Положение кошевого сделалось еще более затруднительным оттого, что он в это же время должен был ладить с крымским ханом. Пользуясь печальным случаем захвата басурманами на какой-то реке, вместе с челном, казака Искры и желая вызволить несчастного пленника из неволи, кошевой атаман Гусак, сообща с добрыми молодцами, отправил в Крым несколько человек товариства с видимой целью заключить перемирие с Крымом, с действительной проведать о том, что делают в Крыму басурмане и сколько осталось их дома. Пребывая с гетманом в прежней дружбе, кошевой с возвращением в Сечь из Крыма посланного товариства немедленно известил о том гетмана, а пока наипокорно просил его сообщить секретным способом через щирых людей своих, как ему, кошевому, поступать с войском: если военного дела совсем не будет, тогда нечего войска и на Кошу держать, а нужно отпустить его на добычи, потому что до сих пор (до 5-го числа июля месяца) ни казаки, ни чумаки, согласно гетманскому указу, не имеют позволения оставить Запорожской Сечи и идти в города на промыслы[195].

Каков пришел от гетмана Мазепы на запрос кошевого атамана ответ – неизвестно, но в конце того же июля месяца Мазепа отправил к царям грамоту о запорожском казаке Куленке с его товарищами, которые «во время сражения с калгой-султаном взяли одного языка», а в начале августа месяца сам получил тревожные вести о настроении запорожского войска. Августа 13-го числа Мазепа послал из Батурина в Переволочну своего чедядника к дозорце Ивану Рутковскому с приказанием достать в Днепре живого осетра и, «осоливши его добре», доставить его, как можно скорее, в город Батурин, куда гетман «на сей час сподевается к себе гостя вдячного из Москвы».