Читаем История зарубежной литературы XVII века полностью

Вестфальский мир 1648 г., не оправдавший всеобщих надежд и чаяний, является логическим рубежом в литературном развитии. Литература второй половины века пытается осмыслить итоги войны, ее политические, социальные, нравственные последствия. В этот период заметно усиливается сатирическая струя, получившая отражение в разных жанрах — в лирике (эпиграммы Логау), бытовой комедии (К. Вейзе и К. Рейтер), романе (Гриммельсгаузен). В последней трети века все более ощутимой становится социальная поляризация литературы. В лирике проступают черты сословно-замкнутой аристократической культуры — формализация внешних приемов, утяжеленная словесная орнаментальность, вычурная метафорика при ограниченном круге тем. Отчасти эти тенденции получают отражение и в галантно-авантюрном романе. Бюргерская линия отчетливо прослеживается в комедии и бытовом романе, которые обретают, в особенности в конце века, грубовато-натуралистические черты.

Особое место в литературе занимают произведения, стоящие за пределами художественных жанров, но ставшие значительными культурными событиями своего времени. Это прежде всего знаменитая книга Адама Олеария «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию» (1647), содержащая подробные сообщения о России, увиденной глазами образованного и наблюдательного иностранца.

Борьба и размежевание художественных направлений не получили в немецкой литературе такого резкого и принципиального выражения, как в литературе Франции. Хотя первый трактат по поэтике — «Книга о немецком стихотворстве» Мартина Опица (1624) — опирался на Аристотеля и Горация, а также на французских и итальянских теоретиков XVI в. и шел в целом в русле классицистской традиции, последующая разработка поэтической теории и вся художественная практика немецких поэтов развивались в духе эстетики барокко. Соблюдение отдельных положений поэтики классицизма (правила трех единств, учения о разделении жанров и т. д.) не противоречит этой тенденции. Общие принципы подхода к слову, образная система, композиционная структура поэтического текста отражают исходные позиции барочного видения мира: его трагическую разорванность и полярность, символическую многоплановость каждого схваченного явления жизни, его динамическое восприятие и изменчивость. С течением времени художественные формы, органически выражающие барочное мировосприятие, утрачивают связь с наиболее жгучими проблемами современности, превращаются в штампы. Именно эта вторичная, эпигонская литература конца века навлекла на себя резкую критику в период раннего Просвещения, обвинения в «напыщенности», затемненности словесного выражения. Она дискредитировала в глазах последующих поколений немецкую поэзию XVII в. в целом, в том числе и ее величайшие достижения. Из всех поэтов XVII столетия эпоха Просвещения признала лишь Логау, чьи эпиграммы были изданы Лессингом. Их остросатирическая направленность и обличительный пафос были близки демократическим тенденциям зрелого Просвещения. Эпизодическое увлечение отдельными поэтами (Фридрихом Шпее, Грифиусом) наблюдается в эпоху романтизма, но подлинное открытие поэзии немецкого барокко и связанный с этим пересмотр и переоценка всего литературного развития Германии XVII в. наступают лишь в XX столетии.

Глава 15. Поэзия Германии

В немецкой литературе первой половины XVII в. главное место бесспорно принадлежит лирической поэзии. Ее расцвет в 1620–1650-е годы отмечен появлением многих выдающихся творческих индивидуальностей, и, с другой стороны, поэтических кружков и школ, возникших на основе общности тем, художественных вкусов и теоретических позиций.

Тематика немецкой лирики этого периода в основном навеяна Тридцатилетней войной: это описание народных бедствий, трагических обстоятельств личной жизни поэтов, выражение их политических надежд и разочарований, симпатии и вражды, обобщенная трактовка понятий мира и войны.

Наряду с этой гражданственной темой культивируются традиционные мотивы античной и ренессансной лирики: любовные стихотворения, застольные песни, всякого рода стихотворения «на случай», посвященные бракосочетанию, рождению, смерти высоких особ, покровителей или друзей поэта. Преобладающими жанрами являются сонет, ода, эпиграмма и различные песенные формы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1066. Новая история нормандского завоевания
1066. Новая история нормандского завоевания

В истории Англии найдется немного дат, которые сравнились бы по насыщенности событий и их последствиями с 1066 годом, когда изменился сам ход политического развития британских островов и Северной Европы. После смерти англосаксонского короля Эдуарда Исповедника о своих претензиях на трон Англии заявили три человека: англосаксонский эрл Гарольд, норвежский конунг Харальд Суровый и нормандский герцог Вильгельм Завоеватель. В кровопролитной борьбе Гарольд и Харальд погибли, а победу одержал нормандец Вильгельм, получивший прозвище Завоеватель. За следующие двадцать лет Вильгельм изменил политико-социальный облик своего нового королевства, вводя законы и институты по континентальному образцу. Именно этим событиям, которые принято называть «нормандским завоеванием», английский историк Питер Рекс посвятил свою книгу.

Питер Рекс

История
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука