История зарубежной литературы XVII―XVIII вв.

Почти одновременно с знаменитым произведением аббата Прево были написаны романы Мариво «Жизнь Марианны» (1731―1741) и «Крестьянин-выскочка» (1734―1735). Сентиментально поданные картины чувств героев, их жизнь с резко очерченными реалистическими сценами быта, известная доля эротизма, столь существенного для литературы рококо, — все это отличает повествовательную прозу Мариво. Для своего времени он был, конечно, явлением значительным, но после достижений реалистического романа XIX в. вряд ли можно серьезно говорить о психологическом мастерстве писателя. Не без основания, думается, Вольтер однажды обмолвился: «Мариво знает все тропинки человеческого сердца, но не знает его главной дороги».

Здесь же следует упомянуть и имя Шодерло де Лакло (1741―1803), автора романа «Опасные связи». Картина крайней развращенности французского дворянства XVIII столетия предстает здесь перед читателями. Порядки Оленьего парка (место эротических развлечений Людовика XV) не могли не остаться без влияния на нравы значительной части французского дворянства. Шодерло де Лакло, конечно, критикует эти нравы, но слишком откровенно показанные эротические сцены в его романе как-то перевешивают критический элемент книги. Этого нельзя не отметить.

Просветители и искусство рококо. Просветительская культура, включая философию, литературу, искусство, составляла главную часть всей культуры Франции XVIII столетия. Люди пера (Вольтер, Руссо, Дидро и др.), люди резца и кисти (Гудон, Грез, Шарден), музыканты (Рамо, Глюк) составляли основную культурную силу страны, устремленную к прогрессу, насыщенную общественными просветительскими идеями. Однако кроме этой силы, во Франции действовали другие, а именно — писатели, поэты, художники, создававшие так называемое искусство рококо (от фр. rocaille — ракушка). Уже в XIX в. это слово применялось в качестве синонима всего устарелого и старомодного (у Пушкина: «Признаюсь в рококо моего вкуса…»).

Словечко пошло от моды, возникшей во времена Людовика XV, орнаментировать предметы убранства помещений и сервировки затейливыми узорами, напоминающими завитушки раковин. Легкость, зыбкость, изящество, присущее этим формам, пришли на смену монументальности и пышности классицизма и барокко. Искусство как бы отказывалось от всего серьезного и увлеченно устремлялось к безделушкам. Живописцы полюбили нежные тона. Бледно-розовые и бледно-голубые краски легли на их полотна. Люди обрели порхающие жесты и движения. Поэты начали орнаментировать изящными поэтическими завитушками свои стихи. Любовь стала легким развлечением, мимолетным капризом (супружеская любовь, как тяжеловесная и обязательная, конечно, отвергалась). Колоритно выразил нравственную программу рококо поэт Парни:

Давайте петь и веселиться,
Давайте жизнию играть,
Пусть чернь слепая суетится:
Не нам безумной подражать.[209]

Само собой разумеется, что нравы и вкусы рококо связаны были с господствующим классом, дворянством. Легкие, фривольные стихи, эротические поэмы, картины Буше, затейливые узоры архитектурных украшений тешили сердца аристократов. Просветители отвергали такое искусство, как искусство развлекательное и даже более того — как искусство порока. Дидро в «Салонах» сурово осуждал модного в те дни художника Буше, писавшего эротические картины («Туалет Венеры», «Купанье Дианы» и др.). Руссо восклицал в своем знаменитом письме к д’Аламберу: «То, что дурно в морали, дурно и в политике».

Однако сами просветители не избежали влияния искусства рококо. Фривольность и эротизм — частые гости в их сочинениях. Не без модного (в стиле рококо) эротизма — знаменитая поэма Вольтера «Орлеанская девственница», не без того же эротизма — роман Дидро «Нескромные сокровища». Некоторые авторы за рубежом в наши дни склонны вообще всю литературу французского Просвещения отнести к стилю рококо, что, конечно, неверно.[210]

Мотивы гедонизма и религиозного свободомыслия поэтов и писателей рококо в какой-то степени роднили их с просветителями, но и только. Искусство рококо обрело в XVIII столетии международное распространение. О нем (применительно к живописи и архитектуре) существует большая литература. Что касается поэзии и прозы стиля рококо, то критических работ по этой части немного.[211]