История зарубежной литературы XVIII века

Как человек и как поэт Бернс формировался под перекрестным влиянием двух национальных культур, шотландской и английской. Их взаимодействие сложилось издавна, но после унии общегосударственным языком стал английский, а шотландский был низведен до уровня диалекта. Господствующие классы Англии пытались насадить свою культуру, что не могло не породить в побежденном, но не сломленном народе упорного желания сохранить национальные традиции, сберечь родной язык. Творивший в этих условиях Роберт Бернс сумел подняться и над рабским преклонением перед английской культурой, и над национальной ограниченностью, сумел вобрать в свою поэзию все лучшее из обеих литературных традиций, по-своему осмыслив и синтезировав их.

Короткая жизнь Бернса прошла в непрерывной борьбе с нуждой, в тяжелом труде на фермах, аренда которых была выгодна только землевладельцам. Столкновения с алчными и грубыми собственниками, с ханжами-проповедниками кальвинистских общин и обывателями в деревушках юго-западной Шотландии, где провел детство и юность поэт, рано познакомили его с неравенством и притеснениями бедняков. Человек независимого ума и гордой души, он глубоко сочувствовал таким же, как он сам, бесправным труженикам.

Образование его ограничилось уроками отца, знавшего грамоту и счет, чтением скудной, но бережно хранимой домашней библиотечки. Страсть юноши к знаниям заметил и развил скромный сельский учитель, друг его отца. Богатый духовный мир поэта, его великолепное мастерство - все это обретено в непрерывном и упорном самообразовании.

Поэтическое дарование Бернса проявилось рано. Первое стихотворение о светлой отроческой любви ("Прекрасная Нелли") сочинено в 15 лет. За ним появились и другие песни. Их подхватывали, запоминали друзья Бернса сельская молодежь, местные интеллигенты. По подписке таких почитателей в провинциальном городишке в 1786 г. впервые вышла скромная книжечка его стихов ("Кильмарнокский томик"). Ни она, ни эдинбургское издание более объемистой книги поэм и лирики ("Эдинбургский том", 1787), ни даже "мода" на поэта-пахаря в салонах Эдинбурга не изменили участи Бернса. Он провел в этом городе около двух лет, бывал в "высшем свете", где вызвал лишь снисходительное любопытство и пересуды, но по-прежнему жил в тисках нужды и безденежья, в тревоге за родных, без всякой уверенности в завтрашнем дне. В "Стансах на ничто" он смело назвал ничтожествами тех, с кем столкнулся в Эдинбурге, - скупердяя-ростовщика, придворного, пролезшего в пэры, священника, рвущегося к высшему сану, льстивого поэта-лауреата, надменную и развратную светскую даму. Они равнодушны к поэту, к бедам тружеников.

В ранних поэтических опытах Бернса отчетливо видны следы знакомства с поэзией Поупа, Джонсона и других представителей просветительского классицизма. И позднее в поэзии Бернса нетрудно обнаружить переклички со многими английскими и шотландскими поэтами. Но Бернс никогда не следовал традициям буквально, он переосмыслил их и создал собственную. То же можно сказать и об отношении Бернса к фольклору - основе его поэзии. Оно выражается не во внешнем подобии мотивов и форм, но в глубинном постижении им сути народного творчества и органичном слиянии его с передовыми идеями века. В народной песне авторская личность растворялась, а Бернс слил голос народа с поэтическим "я", живущим в настоящем. Главные темы его поэзии любовь и дружба, человек и природа (человек - сын природы и труженик в ней, она кормит и формирует его).

Вместе с тем в стихах и поэмах Бернса рано осмыслены столкновения личности и народа с общественным насилием и злом. Впрочем, противопоставление интимной и социальной лирики у Бернса совершенно условно. Любовь - чувство естественное, лежащее в самой природе человека, - не раз в стихах поэта предстает глубоко враждебной строю отношений, господствующих в дворянско-буржуазном обществе. Уже ранняя лирика - это стихи о правах молодости на счастье, о ее столкновениях с деспотизмом религии и семьи. Любовь у Бернса всегда сила, помогающая человеку отстоять любимое существо, защитить его и себя от лицемерных и коварных врагов. Поэт не раз лично сталкивался с ханжеством церковников. Он отверг и высмеял его в "Приветствии своей внебрачной дочери" (1785). В стихах Бернса часто отрицалось религиозное понимание смысла человеческой жизни. В "Погребальной песне" он спорит с апологией смерти как "лучшего друга бедняков" на пути к "загробному блаженству". Та же тема, в блестящем сочетании сатиры и юмора, раскрыта в стихотворении "Смерть и доктор Хорнбук", в котором пародируются как поэтизация ее, так и корыстолюбие врачей, наживающихся на смерти. Великолепен реалистический портрет доносчика, развратника, лицемера в "Молитве святоши Вилли" и "Эпитафии" ему же, где реальный факт стал поводом для смелых разоблачений ханжеской доктрины кальвинизма. Тупость священника и его паствы, внимающей глупейшему "истолкованию" евангельского текста, осмеяна в дерзкой сатире "Телец".