История Зеербургского подполья

— Нам нужно три штуки… Берем самые дорогие. У них подходящий радиус действия.

— Хорошо, — сказал я, надеюсь, невозмутимо. — Только имей в виду: это — тебе на день рождения…

— И парочку раций…

— А это — на Новый Год…

…Одним из самых любимых развлечений туристов на берегах всех теплых морей во все времена были полеты на парапланах. Трос цеплялся к катеру, катер разгонялся и прицепленный к нему парапланерист поднимался в воздух к собственной радости и радости ожидающих своей очереди товарищей. Сейчас все происходило также как обычно, но только без очереди.

Ранним-ранним утром на катере собралась вся наша команда, кроме Супоньки. Этот, сжимая в руках пульт радиоуправления, стоял на берегу в парапланеристской сбруе, и ждал команды.

— Заводи, — скомандовал я. Мотор взревел, катер потянул канат, Супонька сделал десяток шагов, подпрыгнул, поджал ноги, став похожим на взлетающего стервятника и поднялся в воздух… На мгновение крыло параплана и болтавшийся под ним товарищ напомнили мне турецкий герб — полумесяц и одинокая звездочка под ним и я улыбнулся. В свете того, что мы собирались сделать, эта икебана попахивала международным терроризмом.

Пахнущий чистотой и водорослями ветер бил в лицо, катер уже обзавелся пышными пенными усами и теперь двигался параллельно берегу, покачиваясь на волнах. Мы разгонялись, и Супонька поднимался все выше и выше.

— Довольно! — прошипела рация.

— Как скажешь, — отозвался я. — Готов?

— Готов.

— Запускаем…

Совершенно не слышно за катерным мотором затрещал мелкий движок купленной в детском мире игрушки.

— Первый пошел…

Ярко-красная моделька, так хорошо заметная в прозрачном утреннем воздухе, рванулась из рук Маленького, обретая ненадолго свободу полета. Я видел, как груженый взрывчаткой и гвоздевой нарезкой самолетик покачивая крыльями направляется в свой последний рейс — четвертый этаж отеля «Шератон»…

Да, конечно отель позаботился о хороших, прочных окнах. Директор наверняка подумал и о прочных стеклах… Только что такое самые прочные стекла и самые крепкие рамы для трехсот граммов взрывчатки? Красный самолетик разобьет их, взорвавшись от столкновения со стеклом, и погибнет, но у нас в резерве имелись еще Синий и Желтый. Эти доделают все остальное.

— Ровней держите, — донеслось из рации. — Трясет…

Маленький на руле закрутил штурвалом, выворачивая к волне.

Увеличенная оптикой красная точка приблизилась к зданию, коснулась его, и окна президентского номера брызнули осколками. Сверху на палубу упал и раскололся пульт управления уже сделавшей свое дело машины.

— Второй! — заорал сверху Супонька безо всякой рации. — Готовить третий!

Синий рванулся в небо. Супонька провел его кругом над нами, видно приноравливаясь к управлению, и направил к дымившимся окнам «Шератона».

Там уже бурлила жизнь. С такого расстояния мало чего было слышно, но уж видели-то мы все… Там опять грохнуло, кажется что-то газовое, дым повалил совсем уж густыми клубами, заревели пожарные машины и тут во всю эту радостную суматоху влетел Синий.

— Жёлтый! Далеко, черт! Валится…

И через секунду.

— Отцепляюсь!

Дальность управления моделями мы установили в 600 метров. Дальше за стабильность управления производитель не ручался. Сейчас катер уже вышел из этой зоны, и, чтоб не потерять последнюю модель, Супонька отцепил канат. Ветер подхватил параплан и одноногий, умудряясь одновременно управлять и моделью, и парапланом полетел поближе к берегу.

— За ним!

Я в бинокль следил, как Супонька болтается в небе, направляя самолет-снаряд на цель! Он победно вскинул руку, и я тут же перевел бинокль на отель. Ослабленный расстоянием взрыв долетел и до нас. Все. Дело сделано. Удачно или нет — скажут завтрашние газеты, а сейчас программа максимум подобрать Супоньку и удрать.

Программа минимум даже не предусматривалась.

Над реальностью.

— Получилось, как считаешь?

— Похоже, получилось…

— Вот! А ты все кричал «с дробовиком на танк» и гнусно хихикал. Я все слышал! А мы — вот!

На экране застыло изображение президентского номера. Почти кило взрывчатки! Три взрыва не пощадили там никого. Щебень, осколки стекла, кровь… Рояль с подбитой передней ножкой…

— Ну а Президент твой любимый был там?

Первый вздохнул.

— Присутствовал… Мы же договорились… У меня все по-честному.

— Вот. А ты говорил… Ум…

— Какой ум? Коварство!

— Ум, ум, не сомневайся…

— Детскими модельками… Как только не стыдно!

— Проиграл?

— Нет. Предлагаю считать этот финиш промежуточным. Будем считать, что его только легко ранили.

— То есть играем дальше?

— Да.

— Так… А чем тогда играть будем?

— В смысле?

— В смысле оружия. У моих ведь нет ничего…

— Ну, давай будем считать, что они немного оружия раздобыли.

— Немного?

— Немного. Самую малость. И неважно откуда!

13

Реальность.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

Туман медленно, словно нехотя уползал вниз. Он отступал к сосновой роще, стоявшей около входа в ущелье, и хотя это было явное отступление, но всем своим видом туман говорил — только дернитесь, только попробуйте сделать хоть шаг в мою сторону, я вас тогда…

Наблюдая за этими эволюциями, я сочувственно покачал головой.